метафоры достаточно насыщены энергией образности. Выразиться о летнем вечере 'прозрачно-румян' способен только подлинный поэт. Валентин Катаев говорит, что обязан Никитину пониманием красоты русской природы, которую тот умел изображать так удивительно пластично.
Но сказать о никитинском пейзаже только то, что он воспроизведен кистью мастера, - значит, не сказать главного. Не очень приблизимся мы к истине, если отметим и такую любопытную подробность: в отличие от степняка Кольцова, Никитин, как истый горожанин, предпочитает полевому простору тенистый кров задумчивого леса или сада.
Главное - в другом, в совершенно особой роли природы для Никитина, литератора и человека.
Для него пейзажная лирика - нечто гораздо большее, чем просто поэтическая традиция.
Никитин не раз называл природу своим другом и наставником, Даже величал высоким титулом матери. Действительно, природа заменила ему и материнскую ласку, и советы учителей, она стала его нравственными университетами.
К пейзажным зарисовкам, особенно в начальный период творчества, Никитин обращался из необходимости противостоять убогой реальности, эстетически ее преодолевать. Позднее два состояния мира демонстративно сталкиваются друг с другом. 'Посмотрите, как упоительно роскошна окружающая нас природа, - словно говорит поэт читателям, - и как убога человеческая жизнь! Неужели вы не замечаете оборванных мужиков, убитых несчастием вдов, ребятишек с сумой через плечо?' Проходит какое-то время, и - странное дело! - пейзаж, не исчезая вовсе, незаметно отступает в стихах на дальний план. Если взглянуть на никитинскую лирику последних двух-трех лет, то нетрудно убедиться, что на долю пейзажа приходятся теперь лишь скупые строки или реже - строфы. Для такого целеустремленного поэта, как Никитин, эту резкую метаморфозу вряд ли можно считать случайностью. Всегдашняя антитеза 'природа' - 'реальность' была сознательно решена им в пользу 'реальности'. Поток жизни со всеми ее противоречиями властно приковывал к себе взор художника.
* * *
Некоторые друзья и знакомые Никитина, например, А. П. Норд-штейн и ноэт Аполлон Майков, мечтали образовать из него певца вечной гармонии и умозрительных прелестей. Убежденные сторонники эстетской теории, они были бы рады увидеть в Никитине противовес 'некрасовским едким сарказмам'. Но столкнуть поэта в объятия 'искусства ради искусства' не удалось. Благодарный за многое этим людям, Никитин тем не менее не пожелал подчиниться их влиянию.
Даже в короткий период сближения с Аполлоном Майковым Никитин не дал себя увлечь соблазнам камерной лирики. Чем дальше, тем полнее, безраздельнее господствует в его творчестве общественная проблематика. Из Никитина так и не состоялся ревнитель 'чистого искусства'. Зато состоялся художник, исповедующий активное вмешательство в социальные конфликты эпохи. Кульминацией драматической интонации, свойственной поэзии Никитина, стало его известное стихотворение:
Вырыта заступом яма глубокая, Жизнь невеселая, жизнь одинокая, Жизнь бесприютная, жизнь терпеливая, Жизнь, как осенняя ночь, молчаливая, Горько она, моя бедная, шла И, как степной огонек, замерла.
Какой скорбью надо было наполнить свою душу, чтобы излить-ев таким пронзительным надгробным плачем!
Главным героем никитинских произведений стал представитель народа: ямщик, портной, пряха, бурлак, городской ремесленник - их думы и нравы были хорошо знакомы автору. И, конечно, бедняк из бедняков, простой мужик, нашел в лице Никитина своего искреннего защитника. В превосходном стихотворении 'Нищий', поль-вуясь приемом аллегории, поэт создает эпически монументальный, близкий к фольклорным канонам образ крестьянина-труженика:
Спит в лачужке, на грязной соломе,
Богатырь в безысходной беде,
Крепче камня в несносной истоме,
Крепче меди в кровавой нужде.
По смерть зерна он в землю бросает,
По смерть жнет, а нужда продает;
О нем облако слезы роняет,
Про тоску его буря поет.
В произведениях Никитина не только 'кровавая нужда' и тоска бедняков, но даже - от всего этого - равнодушие к смерти. 'Рад он жить, не прочь в могилу - в темный уголок...' - говорится об одном из героев.
Куда ни кинешь взор, всюду убогость - хоть плачь!
Душный воздух, дым лучины,
Под ногами сор,
Сор на лавках, паутины
По углам узор;
Закоптелые полати,
Черствый хлеб, вода,
Кашель пряхи, плач дитяти...
О, нужда, нужда!..
Обратите внимание: ни одного глагола! Сухое, безличное перечисление. И лишь в завершающем стихе - вскрик потрясенной души. Возможно, Никитин здесь пародически использовал ритмику в синтаксис фетовского 'Шепот, робкое дыханье...'; но и тогда нельзя не признать за ним умения вызвать в сочувствующем сердце нужную реакцию.
Никитин искал наиболее надежные способы для достоверной передачи своих знаний о народе. Чтобы не быть заподозренным В произвольном сгущении красок, он стремился объективировать изображение, предоставлял слово самим героям. Между авторам читателей возникает посредник - рассказчик, которому, как очевидцу событий, больше доверия. Поэт сознательно подавлял в себе лирическое одушевление, намеренно ставил собственную личность в тень. В таких картинах с натуры слышится голос простолюдина, повествующего о своем беспросветном житье-бытье безо всякой утайки и приукрашивания.
* * *
Некоторые критики упорно именовали Никитина 'печальником народного горя'. В подобной аттестации, безусловно, есть доля правды. Нота утешения и жалости к 'меньшому брату' звучит в ряде стихотворений. Слова 'печаль', 'тоска', 'грусть', 'горе' - едва ли не наиболее распространенные в речи Никитина (случай, когда богатства родного языка вызывают отнюдь не радостные эмоции!).
Но нельзя не почувствовать и того, что никитинская скорбь при виде 'униженных и оскорбленных' сочетается с утверждением нравственных идеалов. Положительные ценности поэт находит не только в прекрасном мире природы, но и в самом народе, его характере. Основная черта народного характера, по мнению Никитина, - полнота жизненных ощущений, способность, невзирая на каверзы судьбы, не пасть в грязь, возвыситься духом над обстоятельствами. Замечательны в этом смысле поэма 'Тарас', стихотворения 'Деревенский бедняк' и 'Песня бобыля'.
Ни кола, ни двора,
Зипун - весь пожиток...
Эх, живи - не тужи,
Умрешь - не убыток!
Богачу-дураку
И с казной не спится;
Бобыль гол как сокол,
Поет-веселится.
Он идет да поет,
Ветер подпевает;
Сторонись, богачи!
Беднота гуляет!
('Песня бобыля')
В книге 'Детские и школьные годы Ильича' А. И. Ульянова вспоминает, что В. И. Ленин любил в детстве это стихотворение.
Современники поэта - и читатели, и литературные судьи - не шали всего Никитина. Они и не догадывались, что у 'нарбдного печальника' есть произведения, не уступающие некрасовским по Публицистическому накалу: 'Постыдно гибнет наше время!..', 'Тяж-ввй крест несем мы, братья...', 'Падет презренное тиранство...'.
У Никитина действительно мало героев, которые проявляли бы резкий социальный протест. В большей мере исключением, чем закономерностью, выглядит 'Мщение', где крепостной убивает барина-охальника. В большинстве же произведений крестьяне ведут бесконечные унылые разговоры о своей доле. Их долготерпение поистине беспредельно.
Тупилось железо, стирался сошник,
И только выдерживал пахарь-мужик.
Но усмотреть в подобных строках (из стихотворения 'На пепелище') поэтизацию покорности возможно только не беря в расчет стихотворной публицистики Никитина, в которой - принципиально иные акценты. Забыв про свое правило изображать мир главами и устами
