– А что, надо было?
А Гриць буркнул:
– Комп ему нужен, как же. А чего кухней пахнет?
– Люби ближнего, – сказал Сергей наставительно. – Но не попадайся! Ты бросай, бросай, хватит трясти…
Я развернул комп, снял с боков крышки. Сергей понаблюдал, как я роюсь внутри компа, к игре в кости уже потерял интерес, заметил с ленцой:
– Никогда не устаю смотреть на горящий огонь, текущую воду и работу, которую делают за тебя.
– Философ, – огрызнулся я. – Совесть у тебя есть? Хотя бы кофе сделал!
– На что мне совесть, – ответил Сергей, – у меня семья!.. Впрочем, совесть вообще-то есть, только вот угрызений нету… Словом, мы совесть бережем, потому и не пользуемся. Но кофе сделаю. Я сам люблю кофе на халяву. Или позвать Нюрку, пусть сделает?
Я испугался:
– Не-е-е-ет!
– Что, – сказал он понимающе, – уже познакомился? Слышь, Гриць, он только вошел на кухню, и сразу Нюрка доверчиво положила ему ноги на плечи… Да, Нюрка у нас – уникум. Никто никогда не видел ее помятой, а уж жмакали ее будь здоров! Даже я в первый же день того… познал в тени забора ее мозолистую грудь. Всегда веселая, всегда поет, щебечет, любит всех, ни на кого зла не держит. Все хочу выведать у Конона, из какого села ее привез. Когда тут совсем достанут, брошу все и поеду туда жить.
Я поинтересовался:
– Сергей, если ты был в каких-то особых группах… да еще офицером, то как ты оказался здесь? Простым охранником?
Сергей ухмыльнулся.
– Лучше пить водку маленькими стопочками, чем кидать дерьмо большою лопатою. А наш Конон говорит, что лучше плакать в лимузине, чем в переполненном автобусе. Я вижу, у тебя к офицерам отношение все еще… нормальное. Иначе бы ты не плюнул вот так в мою сторону.
– Плюнул?
– Ну да, – сказал он легким голосом, но я уловил злость. – Ты ведь считаешь, что я сейчас пошел на понижение, так ведь? Меня опустили, а то и сам опустился?
Я пробормотал вовнутрь компа:
– Да ладно тебе, не заводись. Я ведь тоже здесь.
– Тоже… Ладно уж. И что ты в этом компе видишь?
– С точки зрения геометрической прогрессии, – ответил я, – если посмотреть сверху, то снизу покажется, что сбоку в самом деле ничего не видно. Насчет Нюрки не беспокойся, меня голыми ногами не возьмешь.
– Ладно-ладно. Жизнь нужно прожить так, чтобы каждый ребенок мог сказать тебе: «папа!» Насчет Нюрки ты зря… Ее ноги, как погоны, – очень хорошо смотрятся на мужских плечах… Ты в самом деле заставишь этот комп работать? По-моему, он сдох окончательно.
– Если твой компьютер сдох, – сказал я серьезно, – значит, ты – великий лох. Автомобиль тоже кажется сдохшим, пока не повернешь ключ зажигания. Если я здесь приживусь, я вам поставлю на этот комп игрушки. А это будет покруче, чем кости.
Гриць опустил стаканчик, Сергей замер с открытым ртом.
– Я знаю, – сказал он, – что такое компьютерные игры. Видел… Но шеф не позволит. Мы здесь на работе. А Козаровский так и вовсе ненавидит все бесполезное. Нет, хлопец, ничего у тебя не получится. Игры у нас будут не раньше, чем русалка на шпагат сядет…
– Назвался гусем, – возразил Гриць, – спасай Рим!.. У тебя получится. Ты москвич?
– Москвич, – ответил я. – А ты?
Гриць почему-то угрюмо промолчал, зато Сергей сказал ехидно:
– Есть такой город – ASS-трахань…
Я сказал утешающе:
– Ничего, любви все полости покорны. Комп в порядке, просто диск зачем-то отформатили.
Гриць посмотрел на Сергея, сказал угрожающе:
– А тебе, любимый мной, лететь с одним крылом…
Процесс инсталляции Windows с полчаса да занимает, я перебирал в своем чемоданчике лазерные диски, Сергей и Гриць уже отложили алебарды и забросили осточертевшие кости, чесали языками, рассказывали о Кононе, Козаровском, обитателях особняка.
Помимо самого Конона и Светланы Васильевны, здесь живут четверо охранников, пятый – их шеф, Козаровский, в прошлом полковник КГБ, Нюрка, а еще здесь ежедневно двое приходящих: садовник и секретарша. Правда, садовник приходит через день, а секретарша вовсе в отпуске…
Сам Конон, оказывается, начинал простым слесарем на заводе, быстро дорос до бригадира, но потом его избрали секретарем заводской партийной организации, чуть позже вообще забрали в обком, дослужился до секретаря, но затем был переведен «на укрепление рядов» в оборонку.
Именно на оборонке я его и встретил. Потом эта перестройка, приватизация, ваучеризация, из которой
