девушки, что таким странным образом излечилась от стресса. Хотя, если подумать, что тут странного, если она вдруг наконец поверила и ощутила, что отныне под защитой двух могучих мужчин?.. Вон им тоже надо поверить и ощутить, и тогда все внутренние разлады прекратятся…
Мрак вывел Олега на веранду, огляделся. С трех сторон глухая стена, вид открывается на бесконечное синее море, где ни суденышка. Раннее-раннее утро, солнце еще не поднялось, но в такое время здесь и без солнца светло и даже ярко.
Олег тоже огляделся, спросил брезгливо:
– Надеюсь, здесь за нами не будут охотиться местные гангстеры?..
– Разве что за тобой, – огрызнулся Мрак.
– За мной не охотились, – напомнил Олег, – а вот за тобой, мой неустрашимый истребитель преступности…
– Я не собираюсь уничтожать всю преступность, – огрызнулся Мрак. – Я-то знаю, что это люди, всего лишь преступившие границы закона! Сегодня закон один, завтра другой. Это ж не закон всемирного тяготения! Так что сегодня они считаются этими… а завтра уже нет. Я луплю только гадов, кто выступил против меня лично, такого белого, пушистого и вообще лапочку.
– А-а, – сказал Олег, – ну, тогда… Тебе помочь?
– Помогать не надо, – огрызнулся Мрак. – Но держись где-нибудь поближе, чтобы не потерялся в трех мачтах высоковольтной передачи. А вообще-то, жизнь чем-то напоминает самые простенькие фильмы, где много драк, стрельбы, мордобоя.
– Это у тебя такая жизнь, – сказал Олег строго. – Ладно, забудь про этого сеньора Скорцени.
– Скорцези!
– Да? А как похож на Скорцени…
– Наверное, родственник, – предположил Мрак. – Ладно, я про него уже давно забыл. Но улавливаю какой-то смысл… или связь. В фильмах всегда побеждает тот, кто прав. Верно?
– Ну?
– А на самом деле прав тот, кто побеждает, – заявил Мрак зло и уверенно. – Это с его слов остальные узнают, как было. Историю пишет победитель! Если бы верх взяли гунны, разве не были бы именно они самыми чистыми, благородными и красивыми, а их Аттила разве не стал бы примером всяческих доблестей, затмив Александра Македонского, Ганнибала, Наполеона и Ньютона в придачу? И их противники не превратились бы в пьяный и развращенный сброд подлых уродливых трусов?
Олег смотрел с подозрением:
– И что ты хочешь сказать?
Мрак сказал зло:
– Я уже сказал. Бей, руби и круши! Мы правы уже потому, что мы… это мы. Только так и не иначе! Понял?.. Ну вот, а теперь давай полетаем.
– Ого, – сказал Олег. – Удержишься сам?
– Еще и тебя могу понести, – сказал Мрак хвастливо.
Он чуть присел, согнул руки в локтях и коротко прыгнул в небо. Это в самом деле был прыжок, как если бы скакнул кузнечик, но в верхней точке он не расправил радужные крылья, а продолжал подниматься вверх и слегка заваливаться вперед, уже как реактивный снаряд с работающим двигателем.
Олег догнал, пошел рядом. Мрак летел уверенно, хоть это ни о чем не говорит, он всегда выглядит уверенным, даже когда тонет в болоте. Сейчас вокруг него блестит искорками и сгорает воздух, а следом схлопываются встревоженные волны этого океана, спеша заполнить пустоту.
Когда вилла осталась далеко внизу, стала видна горделивая горная цепь Пиренеев. В этот момент из-за гор в небо ударили цветные стрелы, застыли слегка подрагивающими светящимися копьями, полупрозрачными, таинственными, опасными.
– Смотри, Мрак! – крикнул Олег. – Земля – круглая!.. Смотри-смотри. Она в самом деле круглая. Ощути. Ощути, что круглая… обязательно ощути!.. Ощути наши размеры, размеры планеты…
Мрак летел рядом с распахнутыми от восторга глазами.
– Как здорово! – заорал он так, что Олег шарахнулся. – Как клево!
– Да? – спросил Олег с надеждой.
– Еще бы!
– Мрак, тогда я на тебя надеюсь. Авось ты сможешь себе представить и расстояние до Марса. Или хотя бы до Луны.
Мрак прокричал:
– А вот этого не дождешься, гад! Хочешь, чтобы я прямо щас склеил ласты и рухнул гордым пингвином?
Он все набирал скорость, Олег нарочито приотстал, готовый в любой миг подхватить икара за эти самые ласты. Внизу на земле в серо-коричневой почве виднелась идеально круглая впадина. Как будто в мокрую глину с большой высоты упал мячик… тяжеленький такой. Металлический. Заботливые руки тут же вытащили его, а в глине осталась аккуратная выемка. Глина была почти полужидкая, ибо по краям как выплеснулась от удара, так и застыла тонким валиком.
А теперь надо представить, что этой выемке полмиллиарда лет, а тонкий валик по краям все еще не разрушился, потому что это не глина, а прочнейший гранит. И толщина самой тонкой стенки втрое толще дамбы Днепрогэса. Нет, даже такой пустяк представить не удается, ибо как бы долго он ни жил, но что его несколько тысяч лет рядом с полумиллардом?
Черт, но остальным будет во сто крат труднее, чем ему с Мраком, преодолевать этот психологический барьер. Да что там во сто крат: в миллионы! Похоже, еще долго им придется быть единственными, кто сумел заглянуть в себя… и остался в живых.
Мрак все забирался вверх, на такую высоту они еще не поднимались, Мрак явно успел накачать свои новые мышцы. Земля внизу проплывала некой выпуклой линзой, из-за края медленно выползали новые детали континента, неспешно перемещались на середину…
– Смотри, смотри! – заорал Мрак.
Далеко впереди блеснуло, Олег наддал, быстро догнали, полетели в сторонке, со странным чувством рассматривая эту хрупкую конструкцию, похожую не то на первый велосипед, еще трехколесный и без цепи скоростей, то ли на первый самолет Можайского. Космическая станция, плод научной и технической мысли всего человечества, медленно плывет, как аэростат, над планетой. Ей нельзя шевелиться, тем более дергаться – рассыплется, вся станция неимоверно хрупкая, то и дело отказывает то одна, то другая деталь, нельзя лишний раз повернуться другим боком или перейти на другую орбиту – все это жрет чудовищную уйму энергии.
– Зато это надежно, – ответил Олег. – Зато это поднимет всех…
– Кого всех?
– Человечество, – объяснил, как дебилу, Олег. – Все человечество возвысит на ступень познания… э-э… свершения.
– На разведку не ходят армией, – возразил Мрак. – А для ударных групп нужны такие орлы, как мы. Ну, я точно орел, а ты как хошь.
Космическая станция, а если точнее – крохотный полустанок, плыла по выверенному космическому течению, маленькая и хрупкая, жалобно растопырив фанерные крылышки фотоэлементов, жадно собирая крупицы энергии, капельки солнечного тепла, а там, внутри, в жуткой тесноте скрючились три или четыре человека, уже только за это – герои, подвижники, самоотверженцы. Потом, после приземления, врачи и опытные массажисты будут разгибать им скрюченные руки-ноги, эти люди будут неделями не в состоянии поднять карандаш, но сейчас они все же работают, что-то делают. Очень важное, ибо то, что делают они, послужит всем. Всем шести миллиардам человек.
Мрак что-то спросил, Олег не отвечал, лицо было неподвижное, напряженное.
– Что случилось? – крикнул Мрак громче.
– Они передают, – ответил Олег тихо, – в свой центр на Земле!
– Что?
– Не знаю…
– Так чего ж ты… Ага, врубился. Ты, как летучая мышь, уловил их ультразвуки. Ну, радиоволны?
