Он разжал ладонь. Снова – рыбка, выкрашенная в черный цвет.
Он повернулся к друзьям, поморщился. Ушкуйник сказал, что отсюда всего пять дней ходу… Но где-то на берег уже вышли посланцы Семерых. Если остаться с людьми Сигурда, то погибнут все, включая ушкуйников.
На берегу была устроена короткая тризна. Сигурд, покрытый свежими ранами, веселился, сложил две висы о победе над презренным Локхидом. Ушкуйники пили и веселились без разгула. Буйные по натуре, они выглядели степенными и рассудительными. Награбленное поделили, оба чужих драккара сожгли. Доспехи, содранные с Локхида, Сигурд велел набить соломой, подвесил на мачте, но чучело мешало парусу. Пробовал выставить на носу – получалось, что Локхид и мертвый командует его людьми, а на корме чучело мешало, на него постоянно натыкались. Разозленный Сигурд сбросил чучело за борт, доспехи просвечивали на мелководье остаток дня, пока двое из викингов не вытащили и не разделили между собой дорогое снаряжение погибшего ярла.
– Зачем вам уходить? – удивился Сигурд. – Вы показали себя великими воинами! Часть добычи – ваша. Через пять дней будем в Новгороде, вместе попируем.
– Надо побывать в одной веси, – пояснил Олег. – Малая, неприметная, но там захоронены мои предки… Надо поклониться по дороге.
– Долг есть долг, – рассудил Сигурд. – Мы всем обязаны своим предкам! Они нам дали жизнь – самое ценное из сокровищ. Увидимся в Новгороде! Что выделить из общей добычи?
Рюрик ответил истинно по-княжески:
– Доблестный ярл! Это мы должны заплатить за то, что дал возможность подраться. Неделю в дороге, а мечи в крови врага не купали. Сны глупые снятся, еда не в радость, небо не такое синее…
Викинги радостно заорали, кто-то колотил мечом по щиту, кричали здравицу доблестным попутчикам, предлагали смешать кровь в общей чаше. Сигурд поднял руки, утихомирил крики, сказал торжественно:
– Отныне и довеку мы – ваши братья. В этом мире и в том, куда нас позовет бог после гибели. Нужна будет помощь – только бросьте клич!
Глава 22
Расставшись с викингами, они круто повернули в лес. Рудый первым заметил домики на опушке леса, побывал в веси с позволения князя и пещерника, вернулся с тремя конями. Клялся, что купил недорого, глаза хитро блестели. Олег велел убираться поскорее, подозревая, что «недорого» может означать на его языке «задаром».
Веси были раскиданы близ друг друга, и к концу дня все ехали на конях. Правда, запасных купить не удалось, но теперь и вещей почти не было, разве что турьи шкуры хранили пуще зеницы ока – ночи становились холоднее, к утру земля покрывалась инеем.
На второй день наткнулись на хорошую дорогу, сухую и широкую. До полудня ехали, не слезая с коней. Даже Рюрик повеселел, виден был конец долгого пути. На обед он предложил остановиться близ дороги на широкой поляне, но Олег сказал внезапно:
– Нет, лучше проедем дальше.
Рука Рюрика сразу опустилась на рукоять меча, он спросил настороженно:
– Близко враги?
– Нет, но…
Рюрик озабоченно присвистнул: впереди в двух десятках шагов вдоль дороги торчали из земли человечьи головы. Несколько черных воронов важно ходили среди них, один при виде всадников взлетел на ветку, а самый крупный остался на окровавленной голове. Когти крепко держались за бритую голову, царапали глубоко. Вместо глаз зияли глубокие раны, текла густая темная кровь, застывала на подбородке, впитывалась в землю.
Олег пустил усталого коня рысью. Рюрик приотстал, дожидаясь Умилы и воевод. Головы торчали через пять-шесть шагов, всего семь человек. Олег слышал, как Рюрик спрашивал несчастных, за что закопаны, ответил почему-то Рудый. Рюрик и Асмунд захохотали. Они проехали шагом, не торопя коней. Олег дернул повод, конь охотно остановился, уронил голову почти до земли.
Вдогонку донесся стон:
– Спасите… Боги вам зачтут…
Гульча с сочувствием посмотрела на хмурого Олега, предложила:
– Хочешь, я вернусь и посрубаю им головы?
– Не надо, – ответил Олег через силу. – Если спасать, то всех. Даже варварская правда лучше, чем бесправие.
Их догнал Рудый, похлопывая коня по шее, сказал жизнерадостно:
– Везде свои обычаи! Был на Востоке, тамошних татей цепляют за ребро и вывешивают у городских ворот. С неделю, бывает, висят, орут. А на юге сажают на кол. Тоже не скоро отдают Ящеру душу, успевают убедить всякого, что воровать хоть и очень прибыльно, но все-таки опасно. Вот полянка. Остановимся?
– Проедем еще чуть, – ответил Олег.
– Но их уже не слышно, – возразил Рудый. – Там один горластый, двое еле шепчут, а другие уже…
Они въехали в соседнюю рощу, сами шатались от усталости. Двое некрупных волков с рычанием грызли что-то красное. Олег взял лук, наложил стрелу. Волки подняли окровавленные морды, зарычали. Из пастей текла кровь. Олег медленно прицелился, и волки попятились, не сводя с него глаз. Олег начал натягивать тетиву. Один из волков присел, но не выдержал вида нацеленной на него стрелы, метнулся в сторону и пропал в кустах. Второй пятился, пока не скрылся в зеленой листве.
На поляну выехал Рюрик, огляделся, покачал головой:
