– Забелин!.. Зачем ты это делаешь?
– Приказ, – донесся лаконичный голос.
– Кто приказал?
Голос Забелина прозвучал насмешливо:
– Приказ пришел от настоящих хозяев.
Енисеев крикнул:
– Ты уверен?.. С какой стати настоящим… как ты говоришь, губить экспедицию? Ведь это ты разбил рацию?
– Сломал, – ответил он, – а не разбил. В этом мире ни черта не бьется, как я привык. Даже тебя не смог подстрелить, а я на лету воробья бил в глаз!.. Вылезай, я все равно тебя там достану. У меня для подобных штучек кое-что есть…
Енисеев сосредоточился, теперь за поворотом маячила и гротескно расплывалась фигура, у которой возникали две или три головы, руки вытягивались, исчезали, становились толстыми, как бревна, а тело истончалось… Но за спиной, если запахи не врут, некий страшноватый баллончик. Дрожь прокатилась по телу, холодными иглами кольнула в сердце. Он уже чувствовал, спинным ганглием чувствовал, что если открыть вентиль, то все вокруг на сотни шагов падет мертвым. И уже никакими ухищрениями не оживить, этот газ моментально разрушает все ткани. Даже кутикула жука разжижится и превратится в слизь через две минуты, а он такое непрочное…
– Зачем ты это делаешь? – крикнул он снова. – Ты ведь не простой тупой киллер!
В ответ голос прогремел в тесном ущелье, как раскаты грома:
– Я доктор наук, дружище!.. Никаких подделок. Но ваша экспедиция зашла слишком далеко. Если она исчезнет, то наверху больше на такие авантюры не решатся. Будут строить научные станции, все под бронированными колпаками, никаких свободных выходов вообще. Понял?
– Но ты? – воскликнул Енисеев. – Ты тоже не уцелеешь!
Он засмеялся:
– Это почему?
– Потому, что ты ведь не только меня задумал убить? Всех… даже женщин!
– А что женщины, – ответил тот хладнокровно. – Сидели бы дома, никто бы их не тронул. Как и мужчин, которые сидят дома. А кто идет на передовую… хоть в войне, хоть в науке – тот либо гребет миллионы, либо его вскоре накрывают знаменем и хоронят под марш военного оркестра. Мне надо убрать тебя, а с остальными разделаться проще. У меня связь при себе, не понятно?.. Даже можно самому не вмешиваться, а только вызвать могучую длань Старшего Брата… Я сам в сторонке. Если кто ненароком уцелеет – зачищу местность. А потом вернусь и расскажу про здешние ужасы, как все гибли в невыносимом мире. И предостерегу, чтобы никогда-никогда сюда не пропускали людей… Ведь человеческие жизни – самое ценное!
Енисеева дергали судороги, от гнева в черепе началась боль, перед глазами время от времени застилало красным. В ушах стоял неумолчный шум, он уже плохо слышал издевательский голос.
В серо-зеленой мгле появилось оранжевое, как солнце, пятно, начало приближаться. Проступила человеческая фигура, сердце Енисеева затрепетало в радостном узнавании, но тут же оборвалось и рухнуло в холодную бездну.
– Не смей! – заорал он. Его швырнуло навстречу Забелину, но в спешке ударился о выступ, отлетел, пол и каменный свод несколько раз поменялись местами. – Не смей!.. Я сам…
Остро пахнуло озоном. Щеку тронула волна воздуха, в нем он ощутил нечто холодное и смертельно опасное. За спиной чмокнуло. На камне вздулся бугорок, тут же там начало плавиться, пузыриться. Он увидел, как оттуда выстреливаются частички тяжелого запаха, в спешке побежал на четвереньках к выходу.
Звонкий голос прокричал:
– Забелин?.. Стой, не двигайся!
ГЛАВА 23
Между округлыми глыбами стояла Саша. Нитемет в ее руках был нацелен на человека, что стоял к Енисееву лицом. В его руках было необычное в этом мире оружие, похожее на пистолет с до странности узким стволом. Он держал его нацеленным в сторону Енисеева, но, когда раздался звонкий окрик, мгновенно повернулся.
Енисеев видел, как блеснул узкий луч, руку Забелина слегка тряхнуло. Плотный сгусток пронесся с такой скоростью, что Саша не успела ни отскочить, ни отклониться.
Сгусток ударил ее в плечо. Она покатилась кубарем. Забелин выстрелил вдогонку, начал разворачиваться в сторону Енисеева, но тот, пролетев по воздуху несколько метров, обрушился сверху, как тяжелая капля дождя.
Сбитый с ног Забелин рухнул, Енисеев озверело схватил его за руку, завернул за спину и стиснул объятия. Забелин несколько раз с силой ударил кулаком в лицо, не подвела многолетная выучка в спецвойсках, Енисеев сдавливал до тех пор, пока не услышал хруст. Выломанная из суставов рука перестала дергаться, но он задержал дыхание и прижал изо всех сил, прижал так, что потемнело в глазах.
Забелин вскрикнул, это больно, когда рвутся сухожилия и обрываются нервные нити, а Енисеев попытался завернуть и вторую руку. Забелин, изловчившись, подтянул ноги к груди, а когда они распрямились, никакая мощь рук не сумела бы удержать пальцы сцепленными.
К счастью, Забелин швырнул его не в воздух. Енисеев отлетел к каменной стене, ударился и отскочил как мячик. Забелин с рычанием подхватил уцелевшей рукой странный пистолет. Енисеев еще не успел коснуться земли, от которой сумел бы оттолкнуться, как противник попытался поймать на мушку.
