Мрака:
– Кто… говорит?.. Где?..
– Да в селах, – отмахнулся Мрак, – на постоялых дворах, в харчевнях… на перекрестках дорог, в рыбацких хижинах, у охотничьих костров, на переправах…
Она слабым голосом промолвила:
– До…вольно. Верю. Только ума не приложу… откуда?
– Челядь, – буркнул Мрак пренебрежительно. – О тцарях знают все. Для челяди нет тцарей.
Она в замешательстве порыскала глазами по сторонам, словно искала, на что перевести разговор, с неудовольствием скользнула взглядом по его секире и двум швыряльным ножам на поясе:
– С твоими мышцами можно бы завести лучше.
– Какое есть.
– Я узнаю марки людей Горного Волка, – сказала Медея медленно, ее глаза хищно сузились.
– Выиграл в кости.
– У живых? – спросила Медея с лицемерным удивлением. – Я узнаю значок воеводы Горного Волка. А его нашли с разрубленной головой.
Ее глаза насмешливо обшаривали его лицо. Мрак пожал плечами:
– Да? Не повезло ему… Но, ты сказала, твои девки остались целы?
Глаза Медеи утратили насмешливый блеск:
– У меня не девки… а свирепые воины. И я думаю, что кому-то просто повезло застать их спящими. Иначе бы с ними так просто не справиться. В другой раз этому неизвестному так не повезет.
Мрак пожал плечами:
– Да, в мире все меняется. Но многое зависит от того, на какой стороне твои свирепые окажутся.
– Здесь, в степи, нам ничто не грозит. Наши стрелы бьют метко, а кони догоняют птиц.
Мрак скользнул взглядом по ее развитой фигуре:
– Ты ездишь на коне?
Она фыркнула:
– Где ты видел коня, чтобы не упал? Да не при виде меня, а подо мною! Я езжу в колеснице, как и надлежит царице. Как-то видела в дальнем походе молодого носорога… Такой живчик, просто прелесть! Я прямо влюбилась. Быстрый, сильный, веселый. Вот на нем бы… Фыркнул, унесся, только и видела.
Когда поляницы покинули шатер, а скатерти с объедками унесли, Медея обратила к Мраку вопрошающий взор:
– Как я поняла, ты не случайно решил пройти через мой стан.
– Точно, – восхитился Мрак. – Что значит царица! Вот так сразу в точку… А отправился я в свой квест неспроста. Исчез тцар, а без тцаря, сама понимаешь… Многие живут без тцаря в голове, так даже проще, но без тцаря в стране, как ты знаешь, сразу начались распри. А простым и простодушным людям вроде меня это совсем ни к чему. Ведь когда цари дерутся, чубы трещат у нас, простых и даже очень простых.
Медея смотрела исподлобья. Этот человек не выглядел простым и простодушным. Он выглядит очень даже простым и очень даже простодушным. Настолько простым, что даже жаба выбралась из котомки и сидит на его плече.
– У нас, как ты понимаешь, – ответила она медленно, – нет желания искать и спасать тцаря. Хотя бы потому, что во мне тоже течет кровь древних тцарей, и я могу претендовать на престол. И в какой-то мере… претендую.
Мрак смотрел исподлобья:
– А помешать берешься?
Она пожала плечами:
– Твой квест настолько безнадежен, что… Нет, мешать не стану. К сожалению, твоя дорога дальше идет через земли, где свирепствуют разбойники. В прошлый год их объединил некий Гонта. А он не знает жалости. Там тебе не пройти.
– Почему? – спросил он.
Она усмехнулось:
– В тебе слишком много от… мужчины. А Гонта… гм… тоже. Вы все, мужчины, при встрече сразу же ревниво смотрите, кто из вас выше ростом, у кого шире плечи, круче грудь, длиннее руки. Гонта тебя сразу невзлюбит.
– Только невзлюбит? Это стерплю.
– Вряд ли только, – сказала она зловеще.
Гонта, повторил он задумчиво. Да, имя вожака разбойников гремит на кордонах Куявии. Знают о нем и в самом стольном граде. В любой корчме его славят, пьют за его здравие, кощунники о нем слагают песни, женщины грезят им по ночам, а молодые ребята стараются быть на него похожими.
Поговаривали, что он из знатного рода, но сам Гонта это отрицал, говорил, что рожден самой дикой степью на стыке с горами и что не знает другой колыбели, как пещеры, обрывы, горные ручьи, заросли кустарника.
