из горла вырвался хрип, затем дед судорожно вздохнул, грудь поднялась, синева ушла, уступив место привычно коричневому оттенку кожи.
— Два раза не живут, — прошептал он, — а много таких, что и одного раза прожить не умеют… Я вроде бы жил не премудрым пескарем, от жизни не прятался.
— Дед, — сказал Крылов нервно, — ты и сейчас орел. Только не маши крыльями, не маши!
Он отвел деда в его комнату. Там пахло лекарствами, а когда распахнул окно, с улицы ворвался грохот. С этой стороны под окнами проходила дорога, там несутся тысячи легковушек, тяжелые трейлеры, весь дом вибрирует, на столах звенит посуда. Жильцы от шума отгораживались окнами с тройными стеклами, стеклопакетами, тяжелыми плотными шторами, забивали окна герметически, а для очистки воздуха ставили кондиционеры, но все равно тяжелый гул воспринимался если не ушами, то кровью, организм все равно слышал, спал беспокойно, а сны были тяжелыми.
Даже с его стороны дверь на балкон можно открыть разве что только в глубокую ночь. Правда, и тогда часто проносятся тяжелые трейлеры, что везут в Москву наркотики, слегка прикрытые какими-нибудь товарами.
Дед заснул или задремал, у него не поймешь, Крылов вернулся к компу, поработал, отправил. Про запас всегда были кое-какие наработки на черный день. Начальство на службе не заметило, что побывал в отключке, а теперь лежит с перебитыми ребрами: файлы подчистил, подправил, кликнул на «отослать», а сам потащился на кухню. В прихожей взглянул в зеркало.
Хорош, хорош… Правда, кровоподтеки из черных сменились нездоровой желтизной. Он похож сейчас на больного гепатитом.
Глава 8
Все-таки, сказал себе со стесненным сердцем, для нас это игра, ролевуха, лучшая из RPG. И вот уже началось: за ролевуху морду бьют, ребра крушат. И хотя скифскими сайтами Интернет уже пестрит, при ДЭЗах образовались кружки, а в подвалах собираются крутые ребята, качаются, куют из пластин железа мечи… но все-таки пока никто не шелохнул пальцем, чтобы как-то узаконить, упорядочить, зарегистрировать.
Сказывалось всегдашнее отвращение интеллигента к канцелярии, бюрократии, к тесным душным коридорам. Мы существуем и существуем, повторял себе Крылов. Важен сам факт, а не признание этого факта каким-то мелким клерком из районного управления, что выдаст гербовую бумагу с печатью. О том, что мы существуем. Как будто для нас это новость!
— Замполит, — сказал он по телефону, — подбросишь до конторы?.. Нет, не на работу. Пора зарегистрировать нас, полагаю.
— Давно пора, — откликнулся Замполит бодро. — Скажи, когда и куда подъехать!
Бандаж на сломанных ребрах спрятался под рубашкой, а то, что Крылов совсем не худенький, сыграло только на руку. Мол, животик, жировые складки на боках, все толстеем. Даже припухлости на лице, тщательно запудренные и замазанные Яной, выглядели как простая одутловатость после долгого перепоя.
Замполит гнал машину быстро, срезал повороты, но не попадался: знал, где кто из гаишников стоит сегодня, где будут стоять завтра. Крылов старался не покачиваться на поворотах, больно, даже не глазел по сторонам, разве что обратил внимание на гигантский рекламный щит с надписью: «TAMPAX — доставка и установка», с фотоиллюстрацией, как это сделают присланные инструкторы.
Замполит, чтобы как-то развеселить, включил радиоприемник, бодрый голос диск-жокея называл модные мелодии, вел переговоры со слушателями, называл модные клипы, разыгрывал лотереи. Был звонок на радио, бодрый голос сказал энергично:
«Добрый день, волна сто три!.. Сегодня нашел бумажник на автозаправке. В нем была тыща немецких марок, тыща долларов, три тыщи рублей и две кредитные карты на имя Сергея Сидорова. Так вот, я хотел бы передать огромный, просто огромнейший пламенный привет Сергею, если он сейчас меня слышит. Поставьте ему какую-нибудь веселую песню!»
Замполит подрулил к обшарпанному домику, высадил, извинился, что ждать не сможет, должен быть в трех местах, укатил. Крылов для проверки попробовал дышать глубже, но между ребер предостерегающе кольнуло.
— Ладно, ладно, — пробормотал он, — только заживай быстрее… Мне некогда.
Широкая массивная доска сообщила, что контора по регистрации на втором этаже. Он поднялся по широкой лестнице, дальше длинный угрюмый коридор, под стенами старые стулья с облезлыми спинками и сиденьями, по два-три человека перед каждой дверью, а перед самой дальней пятеро…
Со стесненным сердцем он понял, что ему именно туда, всегда получается почему-то так. К счастью, первые два из очереди вылетели как намыленные, следующая баба просидела довольно долго, вышла злая, красная, ее чуть не сбил с ног в дверях нервный интеллигент, Крылов сквозь плотно закрытую дверь слышал его возмущенное блеянье.
Последний перед Крыловым улыбнулся ему сочувствующе:
— Потерпи, я быстро. Мне только печать шлепнуть, все уже сделано… Я вижу, ты в крутой разборке побывал.
— Пришлось, — пробормотал Крылов.
— У нас тоже было, — сообщил мужик доверительно. — До стрельбы доходило. Но мы отстояли домик… Теперь это наш офис! Представляешь, шесть этажей, с видом на Красную площадь…
Интеллигент выскочил, мужик оборвал себя на полуслове, подтянулся, исчез за дверью. Пробыл он, как и обещал, недолго, но, когда выходил, Крылов видел, как вытянулось его лицо и подобрались губы. Видать, даже здесь могли остановить его победное продвижение, ведь здание с выходом на Красную площадь — лакомый кусок как для мафии, так и для правительства, что тоже мафия, только послабее…
Крылов вошел, комната большая, запущенная, на той стороне за огромным столом восседает лысый человечек. Нелепая чернильница из зеленого мрамора… или малахита, явно где-то в министерстве выбросили, потертое сукно, словно поковырянное бильярдным кием.
Чиновник поднял на Крылова рыбьи глаза:
— Что у вас?
Крылов подал бумаги.
— Вот, — сказал он вежливо. — Все заполнено по форме. Все инструкции, все бланки. Регистрационные формы в шести экземплярах, как и велено.
Чиновник некоторое время рассматривал бумаги, наконец медленно поднял взгляд на Крылова, оглядел вскользь, выждал, насладился властью, затем сказал милостиво:
— Да вы садитесь. Вон стул. Здесь надо проверять все очень внимательно.
Крылов осторожно присел, бандаж немилосердно врезался в тело.
— Я все списывал тщательно, — заверил он. — Но если надо, вы только скажите, все перепишу.
Чиновник кивнул, глаза не отрывались от бумаг. Лепет существа, которое сидит по ту сторону стола, не имеет никакого значения. Если надо, то оно перепишет и сто раз. И двести.
— А что за «Возрождение Великой Скифии»? — поинтересовался он. — Это что-то вроде строительства Шамбалы в районе Садового кольца? Вчера приходили энтузиасты…
— И как? — спросил Крылов. — Зарегистрировались?
— Нет, — ответил чиновник. — Бумаги не в порядке… Тут у вас написано, что вы намерены менять мораль современного человека, добиваться… бороться… восстанавливать… Прямо бомбисты какие!
Крылов посмотрел ему в глаза и сказал как можно мягче:
— Разве это не говорит всякий кандидат?.. Разве не эти слова повторяет каждый, кто выдвигает свою кандидатуру в губернаторы, мэры, председатели колхоза?.. Разве не так говорит наш президент?
Чиновник усмехнулся:
— Да все понимаю. Только у вас здесь записано, что вы ставите своей целью уничтожение России и строительство на ее землях Великой Скифии… Ага, не только России, а вообще на всех этих землях… от
