помнят Скифа, Агафирса, Гелона… Рассыпались от старости даже внуки тех дубов, что в молодости видели скачущего по этим местам Колоксая…
И только горы, уже изрядно постаревшие, еще могут вспомнить троих диких невров, что однажды вышли из Леса! И которые изменили мир».
Томас любовно потрепал коня по шее:
– Крепкие кони в этом королевстве! Как, говоришь, называется?
– Все равно не запомнишь, – буркнул Олег, недовольный, что выдернули из глубоких воспоминаний. – Что за память у тебя? Видать, часто по голове били. И крепко.
– Ничего, – сказал Томас неунывающе, – у меня голова крепкая, как старый англский дуб. А кони здесь добротные. Не коротконогие лошадки степняков, даже не быстрые и горячие кони сарацин, которые умрут, если на них сядет достойный рыцарь в полном доспехе…
Он пустил коня в обход целой семьи ежей. Те топали через поляну по-хозяйски, домовито. У каждого на спине были наколоты грибы, лесные груши, даже самый маленький гордо тащил большой желтый лист. Пусть бесполезный в хозяйстве, но вряд ли старшие об этом скажут – пусть малыш приучается к труду.
Дорожка в лесу петляла узкая, приходилось ехать цепочкой, оружие держать близко от ладоней. Рыцарь ехал впереди, забрало было поднято, но синие глаза холодно и прицельно осматривали дорогу впереди, а уши, даже закрытые шлемом, ловили шорохи по обе стороны дороги. Яра ехала следом, он чувствовал ее взгляд. Его спину то окатывало холодом, то он чувствовал такое внезапное тепло, что потел, под мышками взмокало. Иногда железо начинало жечь, словно на спину высыпали горсть углей.
Калика ехал, чуть поотстав. Его лицо было сумрачно, он мыслями был где-то далеко, но, как заметил Томас, руки были близко к швыряльным ножам, он даже в глубокой задумчивости выглядел опасно, как шаровая молния.
Томас с легкой насмешкой поглядывал на мелкие села, мимо которых проезжали:
– Чем ближе к Северу, тем проще города. Деревянные частоколы! Не Рим, не Константинополь…
– Что Рим, – ответил Олег нехотя. – Отечество сильно людьми, а не крепостными стенами. Вон Спарта нарочито не ставила городской стены! Мол, нет лучше защиты, чем доблесть свободных жителей. А Рим блистал, пока был свободен, пока не принял рабскую веру. А какие из рабов защитники? Они тут же передоверили охрану своей страны диким варварам.
Томас нахмурился:
– Не таким уж варварам…
– Всяким там англам да славянам, – сказал Олег язвительно. – Славяне Юстин да Юстиниан строили и писали законы, даже юстиция пошла от Юстиниана, Доброгост создавал новый флот и новую армию, англы…
– Ну не такими уж мои пращуры были варварами, – прервал Томас недовольно. – Я не силен в искусстве, даже читать меня не обучили, но насчет воинской науки я кое-что знаю!.. Вся римская армия была перекроена варварами по нашим варварским законам, отчего стала много сильнее. Сэр калика, ты не военный человек, не знаешь, что когда мои и твои предки явились на службу к римлянам, то их дурацкие мечи, больше похожие на кухонные ножи, пришлось убрать – заменили нашими длинными мечами из добротной стали, ведь римские были из низкосортного железа, а доспехи – стыд какой! – медные, которые пальцем проткнешь.
– Медные?
– Ну сперва были медными! Когда только захватили альпийские рудники, то освоили выплавку стали… Это наши предки заменили римский дротик длинным копьем, они создали конницу, учили атаковать в строю, управлять конем…
– А сами римляне не умели?
Олег с интересом смотрел на раскрасневшегося от возбуждения рыцаря. Ладно, в изящной словесности не силен, историю не знает, но все, что касается воинской науки, впитывает как губка.
– У римлян вообще не было конницы! В битве при Каррах тяжелая конница моих предков наголову разгромила римскую армию, хотя тех было пятьдесят тысяч отборных воинов, то есть втрое больше.
– Потому Рим и стал набирать вас на службу?
Томас отмахнулся с пренебрежением:
– Рим зажрался! Граждане уклонялись от воинской службы, она казалась занятием тяжелым и малопочтенным. А у наших отцов все иначе! Оружие – символ свободы. Быть при оружии – пользоваться почетом. Для любого молодого англа быть на службе у славного вождя – предел мечтаний. А кто самый- самый великий вождь? Конечно, владыка Римской империи. К нему массами стекались молодые англы, саксы, алеманы, которых римляне называли просто германцами. А те счастливы, что он берет на службу. Римский император тоже был счастлив, и каждый – император и германский варвар – считал, что выгадал при такой сделке. Столетиями лучшие воины шли на службу римскому императору! А потом поступали на службу целыми племенами, народами!
Олег слушал молча, с некоторым удивлением. Томас удивлял, внезапно превращаясь из лихого рубаки в человека, который хоть малость знал прошлое и разбирался в причинах.
– Рим вообще, – говорил Томас горячо, – продержался так долго только благодаря варварам! Без нас вся Римская империя рассыпалась бы на столетия раньше. Но даже в последние дни, последние годы кто выступал на защиту Рима? Римские граждане давно бросили оружие, никто не защищал город, Отчизну. Но как только одно германское племя нападало на Рим, другое тут же вставало на его защиту. Готу Алариху противостоял вандал Стилихон, яростный защитник города. Вестготы верно сражались против Аттилы, защищая Рим, а позднее лангобарды защищали Рим от остготов!
– Здорово! – воскликнул Олег с искренним восхищением. – А кто был Катулл? Может быть, тоже помнишь?
Томас наморщил лоб:
– Кажется, командовал второй римской армией на Тибре… А что?
