– Это нечестно! Он был мой!
– А теперь все будут знать, – ухмыльнулся второй, – что это я убит Черного Гасана… Га-га-га!
– Сволочь ты. Хоть премию за его голову мне отдашь?
– Всю не отдам, но пиво поставлю.
– Гад ты, вот ты кто!
Оба без спешки, но быстро обыскали убитых, Завойко нервно поторопил:
– Быстрее! Забирайте Фернандо и топайте обратно.
– Сэр, надо же на сувениры…
– Я не хочу, чтобы откуда-нибудь подобрались эти сволочи! Вся гора превращена в чертов лагерь террористов!
Один из десантников легко взвалил сухощавого Фернандо на спину, даже не связав, тот в отключке пробудет больше часа, второй захватил компьютер, совсем немного забрызганный кровью, но целехонький. Не так уж и плохо эти бандиты живут, такой компьютер стоит недешево, их только два месяца тому как начали производить в Штатах, а лицензии в Японию или Китай пока что не продавали.
Джон Завойко вскинул голову, нервно посмотрел в темное небо, хотя понимал, что ничего не увидит. Там, в верхних слоях стратосферы, висит С-З, воздушно-космический авианосец. На спине тихо покоится многоразовый космический самолет SCREMAR, для которого нет проще работы, чем сбить вражеские спутники, запустить свои или попросту нанести удары по любой цели прямо с космической орбиты.
Сбить такие самолеты невозможно, они легко уходят в космос, недосягаемый даже для новейших Су-39, закупленных у ряда стран. Там же в космосе могут молниеносно зайти на любую цель и поразить ее прямой наводкой, зависнув прямо над ней, в космосе. Даже сам тяжеловесный С-3 летает на высоте в тридцать тысяч километров со скоростью в «двенадцать звуков», за два часа облетает земной шар по экватору, для любых самолетов-перехватчиков недосягаем, более того – недосягаем даже для ракет, ибо летает быстрее их.
Сейчас под крыльями этого самолета восемнадцать крылатых ракет и десять высокоточных «умных» бомб. Крылатые ракеты вряд ли понадобятся, но умные бомбы, если верить яйцеголовым, способны эти горы сплющить, как кротовьи норки, так что лучше поскорее уносить ноги.
– Уходим, – поторопил он. – Быстрее, быстрее!
Через четверть часа показался выход с неправдоподобно яркими звездами, такими их рисует аппаратура, обозначив по ту сторону туч.
Завойко с облегчением перевел дух, увидев, как в полной темноте с погашенными огнями опускается компактный десантный вертолет.
– Да быстрее же, – прошипел он. – Растолстели, черепахи, мало я вас гонял!
Вертолет снизился, коснулся грунта почти бесшумно. Завойко все подгонял своих, все трое забросили все еще бесчувственное тело Фернандо. Один из пилотов заметил непорядок, поворчал и по-хозяйски обезопасил пленного наручниками, а потом приковал к металлической скобе.
Завойко поглядывал на часы, вертолет подпрыгнул и легко пошел от земли, быстро набирая скорость. Когда отдалился на несколько десятков километров, Завойко сказал негромко:
– Час ноль. Кто снял фильтры, одеть.
Он застыл, стараясь представить эту бомбу, что сейчас с огромной скоростью несется через пространство отвесно вниз. Десантники затихли, Фернандо застонал, выходя из забытья, дернулся, застонал громче. Ослепленные глаза оставались закрытыми.
Питер сказал почти ласково:
– Эх, жаль, не увидит…
– Ничего, – утешил Завойко, – все снимается. Покажем, если не останется слепым на всю жизнь.
– А такое бывает?
– Два из ста остаются слепыми. Правда, операция могла бы помочь, но кто станет делать таким операцию… О, вот она!
Позади и внизу появилась красная точка, тут же разрослась. Все включили ночное зрение, стало видно как днем. Завойко ощутил, что сердце остановилось при виде такого страшного зрелища. Бомба попала почти в верхушку горы, но не взорвалась, а пошла вниз, вниз, вниз. Он не понимал, как это делается, такое понятно только яйцеголовым, что придумывают адские штуки, видел только, что огромная гора, простоявшая сотни миллионов лет, дававшая приют охотникам на мамонтов, древним хеттам, первым христианским сектам, беглецам от всякого рода нашествий, эта гора мелко трясется, а потом начала оседать, как куча песка под сильным ливнем.
За спиной кто-то восхищенно охал, торопливо снимал на цифровую камеру, хотя и так все записывается, рекордируется, а гора все опускалась, опускалась, словно таяла, уже превратилась в пологий холм… в середине образовался гейзер, выметнулись струи горячего воздуха и камней, а затем исполинский взрыв разнес, разметал, раздробил гору на щебень, на песчинки. Поднялось гигантское облако, выброс пыли и камней достиг верхних слоев атмосферы, там начало расползаться в стороны, копируя ядерный взрыв, но эта бомба не ядерная, Завойко знал точно, их предупредили, чтобы не пугались, американская армия не может позволить себе облучать своих же солдат, на компенсациях разорится, но эта бомба в сто двадцать раз мощнее той, что была сброшена на Хиросиму.
– Апокалипсис, – проговорил Питер. Голос его вздрагивал. – Видение Страшного Суда…
– А мы на чьей стороне? – поинтересовался Джон. Ответил сам себе: – Надеюсь, на стороне Добра.
Питер сказал хрипло:
