отворила.
Бержере, постукивая тростью, быстро осмотрел переднюю.
Ляльки он не узнал. Она была не напудрена, в глухом черном платье. Шамшин не мог взглянуть ей в глаза. Он давился от смеха.
- Мы желали бы видеть Агнию Николаевну, - сказал Бержере.
- Ее нет... - бойко ответила Лялька.
- Позвольте, нам сказали...
- Она уехала! - перебила Лялька.
- Куда? - Бержере чуть не уронил трость.
Лялька выгнула спину и с озорством лисицы посмотрела на него.
- В Москву!
Шамшин не ожидал такого ответа. Бержере наморщил брови.
- Вы дочка?
- Да.
- Нам бы только посмотреть картины... Покажите их - и все в порядке.
Лялька растерялась:
- У меня нет картин...
- Как нет? - закричал Юсуп.
Лялька покраснела, поймав взгляд Шамшина, и храбро соврала, почти не задумываясь:
- Мама все картины увезла в Москву.
Антиквары переглянулись. Шамшин зачесал в затылке.
- Вы знаете адрес вашей мамаши в Москве? - спросил Бержере.
- Нет.
Антиквары мрачно повернули к выходу. Лялька подмигнула Шамшину и показала ему язык.
Около ворот состоялось совещание.
- В Москву... - сказал Бержере. - Надо разыскать старуху. Собственно, куда ей деться в Москве? Ясно, она будет гденибудь среди антикваров. Василий Игнатьевич, едемте в Москву. Расходы на мой счет!
Шамшин пробовал сопротивляться. Но Бержере был настойчив.
- Ехать! Иначе упустим. Ясно... Старуха повезла картины на продажу!
- Да! Надо ехать... - сказал Юсуп.
Шамшин испугался.
- Видите, у меня дела...
- Какие там дела? - энергически заявил Бержере.
- Я только вечером сумею вам дать ответ: поеду я или не поеду.
- Вечером? Ничего подобного! Вечер уже сейчас! - Бержере необыкновенно воодушевился. - Вечером мы будем уже сидеть в поезде и пить красное вино. - Он посмотрел на часы: - Поезд отходит через два часа... Я еду на вокзал. Заказываю носильщику билеты для троих. Потом еду домой, забираю продукты и чемодан... и ужинаем мы в вагоне! Пошел... - сказал он, садясь в сани и дотронувшись до плеча извозчика, и уже с ходу крикнул:
- Встреча в вестибюле!
.Юсуп сел на своего извозчика. Шамшин остался на Разъезжей.
- Что делать, черт возьми!
Накаленная атмосфера заразила его. Он почувствовал, что иного выхода нет... Или все позорно проваливается, или надо как-то действовать... Он снова бросился на второй этаж, надавил звонок изо всей силы. Лялька открыла.
- Где мать?
- Спит...
- Буди! Некогда спать... Через два часа она едет в Москву.
- Да ты с ума сошел!
- Буди скорей.
На крик вышла в переднюю старуха, седая, напудренная, подстриженная, с подмазанными губами, в прекрасном суконном платье лилового цвета. На руке у нее бренчала золотая браслетка, а на носу торчало маленькое пенсне без оправы, так называемая 'бабочка'.
- Я не поеду, - сказала она.
Шамшин понял, что старуха все знает. Лялька ей, несомненно, разболтала.
- Агния Николаевна, - сказал он решительно. - Нам уже некогда убеждать друг друга. Я сейчас еду на вокзал, заказываю вам билет у носильщика... Я еду в десять, вы в одиннадцать! В Москве я вас встречаю и устраиваю у своих знакомых.
Все расходы на мой счет.
- Я не понимаю, Василий Игнатьевич, зачем мне ехать?
- Агния Николаевна, вы в Москве все поймете.
- Я не хочу тащиться в Москву неизвестно зачем.
- Как неизвестно? Я продаю картину... Это вам известно?
- Известно.
- Вы владелица этой картины, это вам известно?
- Ну, не совсем...
- Вы с продажи получите десять процентов.
- Василий Игнатьевич, - вдруг важно сказала старуха и высморкалась в маленький кружевной платок. - Простите меня, за кого вы меня принимаете?
- Как за кого? - Шамшин опешил и посмотрел на Ляльку, обращаясь к ней за помощью.
Лялька повела плечами и улыбнулась.
- Я вас очень уважаю, Агния Николаевна, - сказал Шамшин, - но вы сами понимаете, все помимо моей воли так неожиданно обернулось, мои антиквары...
- Мне нет дела до ваших антикваров, - резко перебила старуха. - Я не могу Лялечку оставить без глаза! Это во-первых... А во-вторых: какой мне интерес?
- Я же вам сказал...
- Вы мне ничего не сказали. Что значат ваши проценты?
Пятьдесят рублей, сто, триста... Я ведь ничего не знаю. Зачем я поеду? Я не девчонка, мотаться взад- вперед, неизвестно зачем. ,
- Да... - Шамшин вздохнул. - Я об этом не подумал.
- Вы странный человек, Василий Игнатьевич... Как будто не от мира сего! - наставительно произнесла старуха и сняла дрожащее пенсне. - Не желаете ли чаю?
- Благодарю вас, некогда! Агния Николаевна, я умоляю
вас...
Шамшин приложил руку к сердцу. Он уже вошел в отру, бес азарта им овладел. Он решил подействовать на воображение.
- Агния Николаевна! Это, конечно, риск. Рискните!
Риск - благородное дело. И вы, может быть, получите несколько тысяч.
Тут он понял, что порет какую-то невообразимую чушь. Растерявшись, он подмигнул старухе. Но пошлых людей сильнее всего убеждает пошлость. Вот почему старуха сперва удивилась, потом задумалась и наконец вопросительно взглянула на дочку.
- Ну, Лялечка... Что ты посоветуешь?
- Право, не знаю, мамочка.
- Да чего не знать? - снова врезался Шамшин. - Ну, потеряете дня три, только и всего... А вдруг?
- Рискнуть?
Старуха опять посмотрела на Ляльку. Лялька, задрав ноги, раскачивалась на стуле.
- Обдерни юбку... Где у тебя юбка? Что за мода?
Лялька захохотала. Старуха рассердилась.
- Я не понимаю, Ляля, ведь Василию Игнатьевичу, некогда. Он спешит... Надо же решать!
