— Как смеешь ты сомневаться, Легионер?! — в возмущении вскочил со своего места желтолицый Агарти. — Ты забыл, что самый смысл создания Рейха состоит в возрождении расы ариев и заселении ими нашей планеты? Что мы обязаны найти и разбудить всех Перворожденных, где бы они ни были и чего бы это ни стоило?! Как смеешь ты ставить существование какой-то там Германии выше шанса прикоснуться к мудрости предков?! Даже если мы ошибемся, путь к поиску Перворожденного дороже жизни миллионов жалких смертных. Их удел — рождаться и умирать, давая нам пищу, служа нашим удобствам и нашим целям.
— Создать Германию было не так просто, чтобы отказываться от такого мощного инструмента ради сомнительного опыта, — спокойно возразил фюрер. — Не так часто магам удается напрямую руководить целой империей. Куда чаще нам приходится отсиживаться в тени, дабы не привлекать внимания к своему бессмертию.
— Ты? — задохнулся от ярости Агарти. — Ты еще будешь учить меня, как должен вести себя истинный маг? Не я ли нашел тебя в грязи и неизвестности[58] и вытащил к славе? Не я ли указал тебе путь к силе и власти? Не я ли подарил тебе бессмертие? Не я ли допустил тебя к Копью Судьбы?
— Ну, положим, я тоже принял в этом некоторое участие, — заметил Черный Ангел, откинувшись на спинку кресла и сцепив руки за головой. — И, положим, владельца Копья выбрал именно я. В тебе слишком много самолюбия, желтолицый, и слишком мало здравого смысла. Да, я знаю, что ты хочешь возродить древний народ агарти, что нежился четыре тысячи лет назад в плодородной долине Гоби, а потом бежал от наступающей пустыни, теряя на своем пути вождей и жрецов. Наверное, самых первых и самых мудрых. Из них действительно можно возродить. Но при чем тут Германия? Ты думаешь, я пришел сюда ради твоего дикого племени? Ради каких-то жалких Перворожденных? Да плевать мне на них десять раз на каждого. Я пришел сюда, чтобы принести величие племенам Рейна! И не смей говорить о них свысока, желтомордый! — Я создал эту Германию! — взмахнул четками Агарти. — Она моя! — Ты лжешь, — покачал головой группенфюрер. — Ты всего лишь основал новый Круг. Все остальное сделали маги, что решились стать его членами. Или, может быть, ты собирался сам, со своей круглой желтой рожей, зелеными лапами и плешью в полголовы заворожить всю немецкую нацию? А? Или на такую работу согласится Гарпий? Что скажешь, рыцарь Черного Ордена?
— Ну, уж нет, — отмахнулся Генрих Гиммлер. — Предпочитаю общаться со смертными по одному. И хорошо бы при этом, чтобы смертный висел на дыбе, а под пятками у него стояла жаровня с углями. И тянуть, тянуть из него все, чего он может и не может отдать, пока не останется от туши тонкая, тонкая шкурочка…
— Вот так, Агарти, — подвел итог Черный Ангел. — Никто из вас, кроме Легионера, не способен заворожить миллионы людей и заставить их повиноваться. Никто, кроме него, не способен послать их с песнями на смерть или вознестись к власти на их любви. Именно он правитель Германии, Агарти. И именно ему, а не в Круг, и уж тем более не тебе я принес Копье Судьбы. И сам я вошел в твой Круг не ради твоих заклинаний, а только увидев, что Германия снова взлетает на вершину славы, и если ей помочь — она станет всем миром.
— Если ты хочешь, чтобы Германия стала всем миром, — тихо огрызнулся желтокожий колдун, усаживаясь обратно в кресло, — ей все равно придется сразиться с русскими и Московским Кругом
— Может быть, — усмехнулся группенфюрер, — может быть. И все-таки Легионер прав. Русские не так просты. Могила Перворожденного — и об этом ты не можешь не знать — наполняет обитающее в священном месте племя силой правды и чести и делает непобедимым. Про это ты почему-то не упомянул. Копье Судьбы против Могилы Перворожденного. Оба они делают свою армию непобедимой. Сила против силы, магия против магии. Не все так просто, не все так просто. К тому же не стоит забывать, что никакая магия не способна заменить доблесть и отвагу воинов, их готовность идти в бой по приказу своего повелителя и с радостью принимать смерть ради его славы. Копье Судьбы еще может сделать японцев по своему духу равными испанцам, а испанцев — германцам. Но оно не способно принести победу тем, кто не имеет ни армии, ни доблести, ни готовности сражаться.
— К чему ты говоришь все это, Ангел? — хмуро поинтересовался Агарти.
— К тому, что Легионер прав дважды. Русские не проиграли ни одной войны. Они не французы или голландцы и всегда готовы драться. Ты, желтолицый, выбрал для своего плана Германию потому, что немецкий солдат тоже всегда готов сражаться, и сражаться отважно. Легионер смог заворожить немцев, заморочить их и заставить по первому его жесту кидаться на пулеметы и колючую проволоку. У русских такого правителя нет. Но способен ли один фюрер заменить армии три миллиона солдат, чтобы компенсировать численное преимущество врага?
Группенфюрер многозначительно замолчал.
— Я знал, что тут что-то не так, — кивнул Гитлер, разжав ладонь на древке Копья и водя ею вверх и вниз, словно лаская вожделенное оружие. — Я предчувствовал, что у однорукого хозяина Кремля что-то есть за пазухой. Какой-то секрет, талисман, что сделает его неуязвимым против Копья. Потому-то он и ведет себя так уверенно. Значит, я сделал правильно, что завел с ним дружбу и переговоры о разделе сфер влияния. Германии нужно сперва покорить весь мир, а уже потом, силами всей планеты, мы наведаемся в берлогу русского медведя.
— Если нам удастся пробудить от спячки Перворожденного, вывести его из состояния самадхи и прикоснуться к знаниям древних, — перебирая четки, спокойно напомнил Агарти, — мы овладеем энергией тонких материй. Арийцы смогут взглядом поднимать огромные камни и обрушивать их на врага, они взглядом станут переворачивать танки и останавливать самолеты.
— Но прежде нам придется сразиться с русскими, Агарти, — покачал головой фюрер. — Ангел только что сказал тебе, что это невозможно.
— Да ну! — заливисто рассмеялся группенфюрер, хлопнув себя плетью по ладони. — Разве я это говорил? Я всего лишь заметил, что народ, живущий возле могилы Перворожденного, — непобедим. Представь себе, Легионер, что земли вокруг могилы будут зачищены от славянских селений, и туда переселятся избранные из племен Рейна. Народ, составляющий костяк твоей армии и твоей страны. Копье Судьбы и могила Перворожденного, — резко наклонился он вперед, — что в этом мире сможет противостоять подобному тандему? Весь мир падет перед Германией и будет лизать тевтонские сапоги, в то время как вы станете истреблять народы, освобождая земли для истинных хозяев. Пожалуй, после такого я решусь оставить земную суету и уйти в сон. В конце концов, я слишком долго топчу эти дороги и уже порядком устал. Почему бы мне, подобно Такгуту, не хлопнуть напоследок могильной плитой?
— Такгут… — расплылся Агарти в мечтательной улыбке. — Я помню этого степняка. Вместе с монголами он брал Иерусалим по просьбе этого русского… Как его?.. В общем, какого-то Невского. Они утащили могильную плиту с усыпальницы пророка Исы[59] и еще кучу всяких христианских колдовских атрибутов. Крестоносцы тогда чуть не утопились от ярости! Правда, к этому времени Такгут был уже в изрядном возрасте и говаривал о желании отдохнуть. Спустя пару веков он встряхнулся, создал свое государство, а потом начал копить энергию, выпивая ее у всех, кто только оказывался в его власти. Рассказывали, что он складывал из голов пирамиды и строил крепостные стены из свежих черепов, мостил ими улицы и заваливал горные расселины. За полвека он накопил такую силу, что мог, подобно Перворожденным, вызывать ураганы и гасить солнце, передвигать горы и осушать моря. Когда силы его стали бесконечны, он дал волю усталости. Но не стал скрываться в тайном убежище или глухом урочище, подобно другим магам, а улегся спать в центре своей столицы, закрыв могилу самым страшным проклятием, которое смог придумать.
— Да, — подтвердил Черный Ангел, — это было именно так. Такгут лег отдыхать в центре Самарканда, провозгласив, что тот, кто вскроет его усыпальницу, не просто навлечет на себя беду. В тот же час на страну нечестивца обрушится страшнейшая война. Государство будет разгромлено и уничтожено до основания, народ его будет истреблен до последнего человека, а память о нем истерта из страниц истории.
— Самарканд? — встрепенулся Гарпий. — Но ведь это земли нынешнего Союза? Значит, если могилу вскрыть сейчас, то проклятие обрушится на русских!
— Хорошо замечено, — одобрительно кивнул Ангел. — Если русские вскроют могилу Такгута, то проклятие обрушится на их голову и их страну. Тогда на стороне Союза будут могила Перворожденного и