– Ты отвлечешь их на себя, а мы уйдем к лесу. Проберемся к тупому пасечнику. Там спрячемся на пару дней.
– Отвлечь на себя? – хмыкнул Зверев. – Вам сказать, куда вам нужно идти, или сами догадываетесь?
– Это ты навел на нас мытников! – опять сорвался на крик паренек. – Тебе их и уводить!
– Прекрати, Энвин! – опять осадила его девушка. – Нас и так слишком мало. Мы должны выручать, а не губить друг друга. Вы пойдете вдвоем. А потом ты приведешь его к пасечнику.
– Зачем он нам нужен, Марта? Кто этот чужак?
– Это еще одна пара рук, Энвин! – повысила голос уже и девушка. – Это мужчина, который умеет драться! Нас всего пятеро! Мы не можем отказываться от лишнего воина!
– А мое мнение не учитывается? – тихо поинтересовался Андрей.
– Но ведь ты хочешь жить? – с потрясающей простодушностью спросила его Марта. – Одному здесь не уцелеть. Не знаю, откуда ты пришел, но здесь тебе без нас долго не протянуть. Энвин, дай ему бердыш Патера, своей железкой он не отобьется. И уводите мытников к кустарнику, пока упырий царь не пришел. Мы уйдем по Лохматой балке и спрячемся под снегом. Встретимся у тупого пасечника.
– Может, мне скажут, что происходит? – поинтересовался Андрей.
– Некогда. Упырий царь уже шагает сюда. Если мы не успеем скрыться, мы все мертвы… – Девушка склонилась над открытым люком, крикнула в темноту: – Харрой! Подай бердыш Патера!
Из темноты появилось огромное сверкающее лезвие – такое же, как в руках у парня. Стальной полумесяц в рост человека, шириной сантиметров тридцать, насаженный на короткое древко, что надежно крепилось в двух местах – в середине острия и у его низа, накрепко примотанного к ратовншу тонким кожаным ремешком. Вдоль лезвия болтался еще один, свободный ремень, в двух местах закрепленный! у ратовища. Но зачем он нужен – Зверев пока не понимал.
– Вот, – протянула новику оружие Марта. – Патера десять дней назад мытники загрызли. Бердыш его остался. Тебе доверяем.
– Накидку дай, Харрой, – крикнул вниз паренек, получил какой-то сверток, сунул его за пазуху и кивнул Андрею: – Пойдем.
Не дожидаясь ответа, Эивнн направился к дверям и принялся раскидывать сложенную Зверевым «баррикаду». Новик немного поколебался, потом начал помогать. Когда они отодвинули сундук, в дверном проеме появилась лысая тварь, осклабилась – и бердыш парня чуть не насквозь пробил ей грудь:
– По-ошли-и!!! – Он перехватил ратовище за самый низ и ринулся наружу, раскручивая бердыш над головой. Ринувшиеся на него мытники тут же оказались посечены, попадали на землю.
Андрей прыгнул следом, тоже взмахнул страшным оружием, но в левую сторону, парню за спину. Огромный клинок походя, почти не заметив, смахнул крыло одной из тварей. Она шлепнулась в снег, а двое молодых мужчин побежали вниз по улице, на ходу отбиваясь от лавины когтей и клыков.
Через десяток шагов твари схлынули, и Энвин резко замедлил ход:
– Сейчас убегать нельзя… – переводя дыхание, пояснил он. – Как мытники убитых сожрут, то за нами кинутся, от избы отвалят. Тогда Марта с остальными в лес и уйдет незаметно.
– Угу. – Пользуясь передышкой, Андрей осматривал новое оружие.
Огромное лезвие на древке можно было бы назвать топором, если бы не размеры режущей кромки. Доспех таким не прорубишь, даже кирасу. Вот обычный плотницкий топор с замаха любую броню запросто раскроит, а у этого площадь соприкосновения слишком большая. Зато бездоспешных врагов убивать – милое дело. Лезвие изогнуто, удобно не рубить, а резать. Прижал, чуть двинул – и у человека разрез на половину тела. За пару минут так кровью истечет, никакое переливание не поможет. А коли посильнее давануть, то и кости, и внутренности раскроить нетрудно. Кончик острый – колоть можно, как рогатиной. На нижней части древка – еще одно острие. Значит, этой стороной тоже можно наносить удары. Ширина лезвия такова, что при нужде можно прикрыться, как щитом. Полностью не спрячешься, но голову, грудь, живот прикрыть хватит. Самое приятное: при хвате за кончик ратовища рубить можно, как совней, а перехватив у обуха и за косицу – резаться с противником практически в упор. Учитывая, что доспехов на здешних мытниках нет – оружие просто идеальное.
– Они со спины нападать любят, – предупредил паренек. – Посему ты мою прикрывай, я твою. Тогда оба уцелеем.
– Так это вампиры или нет? – уточнил Андрей.
– Упыри, – кратко ответил Эивин. В этот момент стая снялась с трупов и ринулась на них. Теперь Андрей действовал более осмысленно: первого из налетевших мытников ткнул острием лезвия, тут же рубанул бердышом справа, распарывая крылья и бока двух других, перехватил оружие близким хватом и, закрываясь широким саженным клинком, несколько раз резанул из стороны в сторону, отсекая протянутые руки, вспарывая глотки, грудные клетки, животы.
Их начали обходить – двух монстров он свалил ударами подтока и попятился. На улице осталось не меньше десятка убитых, искалеченных, раненых тварей – и остальные с готовностью устроили пиршество.
– Еще раз… – предупредил Энвин, останавливаясь в десяти тагах от места прежней схватки.
В этот раз на пиршество упырей ушло минут пять. Потом они ринулись в атаку – снова напоролись на бердыши, и некоторые попадали на дорогу.
– Бежим! – Местный паренек рванул к леску. Андрей, смахнув напоследок еще одного монстра, кинулся следом.
Они вломились в березняк, пробежали по нему метров триста, после чего Энвин свернул под орешник, выдернул из-за пазухи сверток и одним быстрым движением превратил его в большое белое полотно:
– Давай!
Паренек нырнул под ткань, Зверев скользнул следом:
