– Такие деньги за такую маленькую услугу, сэр. Вы можете понять, почему я боюсь.
– Ваши страхи – ничто по сравнению с моими, – сказал Конверс негромко, но горячо. – Очень прошу вас сделать это. Мне не обойтись без вашей помощи.
Как и прошлой ночью в шуме, дыме и вспышках резкого света, молодой немец пристально смотрел на Джоэла, как бы пытаясь найти нем то, в наличии чего он не был уверен. Наконец он кивнул без особого энтузиазма и вошел в кабину телефона-автомата с горстью мелких монет.
Конверс следил через стекло, как студент набрал номер, а потом коротко переговорил с двумя или тремя различными людьми, пока не попал на нужного ему человека. Этот односторонний разговор, за которым наблюдал Джоэл, почему-то затягивался – ведь требовалось всего лишь узнать фамилию лица, заведовавшего денежными переводами. Однако, записав что-то на клочке бумаги с номером телефона, Иоганн, казалось, начал о чем-то спорить, и Джоэл с трудом удержался от того, чтобы не открыть дверь и не прервать разговор. Наконец молодой немец вышел из кабины, выражение его лица было сердитым и смущенным.
– Что случилось? В чем проблема?
– Проблема в часах работы банка, сэр.
– А именно?
– Подобные счета оформляют только с двенадцати часов. Я сказал, что к двенадцати вам нужно быть в аэропорту, но герр директор заявил, что они не могут изменять установленный порядок. – Иоганн протянул Конверсу клочок бумаги. – Вам следует обратиться к какому-то Лахману на первом этаже.
– Придется отложить вылет. – Джоэл взглянул на шоферские часы. Было десять часов тридцать пять минут, ждать оставалось около полутора часов.
– Я собирался попасть в университетскую библиотеку задолго до полудня.
– Вы можете туда отправиться, – сказал Конверс без всяких задних мыслей. – Остановимся где-нибудь, купим конверт с маркой, вы напишете свою фамилию и адрес, и я перешлю вам деньги.
Иоганн уставился взглядом в тротуар, даже не пытаясь скрыть обуревающих его сомнений.
– Я думаю, этот экзамен… не такой уж и сложный. Это один из моих любимых предметов.
– Да, конечно, – тут же откликнулся Джоэл, – у вас нет абсолютно никаких оснований доверять мне.
– Вы меня неправильно поняли, сэр. Я верю, что вы пошлете мне деньги. Просто я не уверен, следует ли мне получать этот конверт.
Конверс улыбнулся – теперь он понял.
– Отпечатки пальцев? – спросил он без всякой обиды. – Общепринятое вещественное доказательство?
– Дактилоскопия – один из моих любимых предметов.
– Отлично, значит, вам придется провести со мной еще пару часов. У меня в кармане примерно семьсот марок. Знаете какой-нибудь магазин готовой одежды, где я мог бы купить пару брюк и пиджак?
– Да, сэр. И позвольте сказать, если вы собираетесь снять со счета такую сумму, что сможете дать мне две тысячи марок, неплохо бы вам купить свежую сорочку и галстук к ней.
– Правильно. Всегда обращайте внимание на внешний вид вашего клиента. Вы наверняка далеко пойдете, советник.
Ритуал, принятый в «Боннер шпаркассе», мог бы служить образцом громоздкой, но железной эффективности. Джоэла препроводили в кабинет герра Лахмана на первом этаже, где ему не перепало ни рукопожатия, ни приветливой улыбки. Не было и светской болтовни. Только дело, и ничего более.
– Скажите, пожалуйста, откуда был сделан перевод? – сухо потребовал полноватый чиновник.
– Банк «Родос», отделение на Миконосе, контора на набережной. Фамилия отправителя – так он, наверное, у вас именуется? – Ласкарис, имени его я не запомнил.
– В данном случае не требуется и фамилии, – сказал немец, делая вид, что не слышал сказанного. Казалось, ему неприятна даже сама операция.
– Извините, я просто хотел помочь. Как вы знаете, у меня мало времени. Я должен успеть на самолет.
– Мы не можем уклоняться от установленных правил, майн герр.
– Естественно.
Банкир пододвинул к нему через стол листок бумаги.
– Вам придется пять раз написать набор цифр, заменяющих вашу подпись, столбиком, один под другим, а я тем временем зачитаю вам правила, по которым работает «Боннер шпаркассе» и которые полностью соответствуют действующим на территории Федеративной Республики Германии законам. Затем я попрошу вас подписать – опять-таки цифровым кодом – заявление о том, что вы ознакомлены с текстом, поняли его содержание и обязуетесь соблюдать содержащиеся в нем запреты.
– Мне послышалось, вы говорили о правилах.
– Это одно и то же, майн герр.
Конверс достал телеграмму из внутреннего кармана только что купленного спортивного пиджака и положил ее рядом с фирменным бланком. Подчеркнув нужные цифры, он принялся выписывать их.
– «Вы, подписывающийся цифровым кодом, чью личность можно установить у отправителя, – монотонным голосом читал невозмутимый немец, откинувшись на спинку кресла и держа в руках листок с текстом, – клянетесь в том, что, какие бы суммы ни были получены вами в „Боннер шпаркассе“ с данного конфиденциального счета, с них уплачены все установленные налоги, как государственные, так и местные, как личные, так и корпоративные, и налоги эти были оплачены в месте отправления, где бы это место ни находилось. Что деньги эти не были получены в результате валютных операций, имеющих целью уклонение от уплаты вышеперечисленных налогов, и что они не предназначаются для противозаконных выплат отдельным лицам, компаниям или корпорациям, занимающимся противозаконной деятельностью, а также…»
– Довольно, – прервал его Джоэл. – Мне все понятно. Давайте, я подпишу.
– '…для тайных операций, противоречащих законам Федеративной Республики Германии или законам стран, жителем и полноправным гражданином которых является подписавшийся», – все тем же тоном продолжал немец.
– А как поступают с неполноправными гражданами? – спросил Конверс, приступая к последнему набору цифр. – Я знаю одного студента юридического факультета, который нашел бы немало дыр в этой инструкции.
– Там есть и другие формулировки, но вы сказали, что подпишетесь и без них.
– Уверен, что в инструкции предусмотрены все случаи, и я, конечно же, подпишу. – Джоэл пододвинул к нему листок с рядами цифр. – Вот. Теперь можете выдавать деньги. Сто тысяч американских долларов за вычетом причитающейся вам платы за услуги. Разделите их на три равные части. Две трети в американской валюте, треть – в марках ФРГ. Банкноты должны быть не крупнее тысячи марок и пятисот долларов.
– Это очень много бумаги, майн герр.
– Ничего, справлюсь. И, пожалуйста, как можно быстрее.
– Это полная сумма вашего счета? Я, естественно, узнаю это, когда сканеры подтвердят подлинность вашей подписи.
– Это полная сумма счета.
– На это уйдет несколько часов, naturlich.
– Почему?
– Оформление документов, обеденный перерыв, майн герр. – Тучный человек беспомощно развел руками.
– У меня нет нескольких часов!
– Но что я могу сделать?
– Что вы можете сделать? Тысяча долларов… для вас лично.
– Один час, майн герр.
– Пять тысяч?
– Пять минут, мой дорогой друг.
Конверс вышел из лифта; только что полученный пояс для денег был куда менее удобным, чем
