закажи мне такси.
– Я не привык, чтобы мне приказывали, так что тебе придется смириться с моим присутствием в аэропорту.
– Ты хочешь, чтобы последнее слово всегда было за тобой? – вспылила Айрис. – Ты можешь ездить в Никарагуа и Эмираты, ты можешь давать мне указания, как мне тратить мои же деньги, ты можешь избавиться от меня, как только тебе заблагорассудится. Ну что ж, пусть так и будет. Но не надейся, что я еще хоть раз пущу тебя на порог.
Она не без труда поднялась и, пытаясь идти прямо, с высоко поднятой головой направилась в ванную. Впервые за последние дни она закрыла задвижку. Потом с опаской посмотрела в зеркало. Лицо было белым, как простыня, на щеке запеклась кровь.
Ей казалось, что в синяках не только ее тело, но и душа. Мир, который она получила в подарок от Джералда на Рождество, мир, который родился в экстазе, теперь разбился вдребезги. А еще вчера она верила в то, что удивительная близость, установившаяся между ней и Джералдом, может только усиливаться, связывая их все крепче и крепче с каждым днем.
Но она ошиблась. Он не захотел понять, как важна для нее ее работа, а это нелепое ограбление приблизило неизбежный уже конец.
Я не заплачу, ни за что не заплачу, подумала она. Может быть, завтра вечером. Но только не сейчас, не перед Джералдом.
А может, я вообще не стану плакать, а порадуюсь, что так легко отделалась от человека, которого не отпускает прошлое.
Она горько усмехнулась. Айрис, кого ты хочешь обмануть? Конечно, она выплачет все глаза, как только останется одна. Но никто никогда об этом не узнает.
16
Было пять часов утра. Айрис встала, взбила смятую подушку и раздвинула шторы. У нее болела голова, потому что седьмую ночь подряд она засыпала в слезах. У нее так болело сердце, что она уже подумывала, а не обратиться ли к врачу. Она чувствовала себя разбитой, несчастной и брошенной. И очень одинокой.
Как она могла за такое короткое время настолько привыкнуть к ощущению его тела подле себя, к ритму его дыхания в ночи? К его усмешке, к его острому уму и язвительному чувству юмора? Конечно, когда он провожал ее в аэропорту, чувство юмора явно ему отказало. Он выглядел так, будто не может дождаться, когда же она наконец улетит. Может, он потому и пошел ее провожать, что хотел своими глазами убедиться, что она уехала.
Она не получала от него никаких известий. Можно поспорить, что он вряд ли лежит без сна, думая о ней. Для него игра закончена. Возможно, он себе уже кого-то нашел. А может, вернулся к той Снежной Королеве… Как там ее звали? Мелани. Уж там-то он точно не испытает переизбытка эмоций.
Мысли снова и снова возвращались к Джералду. В полшестого Айрис выпила целый кофейник крепчайшего кофе и оделась. Она растерянно взглянула на кучу металлических опилок и деревянных чурбаков в углу комнаты. Ей нужно было найти выход для эмоций. Она внезапно вспомнила, что перед рождеством купила глину. Работа с глиной всегда доставляла ей настоящее наслаждение. Она надела старый хлопковый фартук и-села за стол, поставив чашку с кофе неподалеку.
Через три часа Айрис наконец встала из-за стола. Бюст, над которым она работала, уже более или менее приобрел форму. Казалось, он родился сам по себе, а она только помогла ему вылупиться из бесформенного куска глины. Это был скульптурный портрет Джерадда, полный его энергии и решительности, такой похожий на него, передавший и своеобразную линию скул, и жесткую линию рта… Его глаза, казалось, смотрели ей прямо в душу, видя и понимая все ее внутренние колебания. Я ведь люблю тебя, дурачок, подумала Айрис и проговорила вслух:
– Я люблю тебя, Джералд Стоктон!
Если это неправда, почему тогда она плачет навзрыд ночами? Даже удачная продажа своей главной работы музею не обрадовала ее. Полгода назад она бы прыгала до потолка. Но не сейчас. Ей хотелось, чтобы Джералд разделил с ней эту радость. Ей так не хватало его!
А он ее не любил. Неожиданно ей в голову пришла догадка, что он просто боится влюбиться. Если так, то становится понятной эта ссора по поводу ее отлета. Душевная близость, которая только начинала зарождаться в их отношениях, должно быть, до смерти испугала его. Иначе почему он смотрел на нее с таким страхом там, возле отеля, при свете фар полицейской машины? Айрис вспомнила, что его руки дрожали, и, чтобы они не выдали его состояния, он спрятал их в карманы плаща.
Неужели это правда? Неужели Джералд отправил ее от греха подальше, чтобы не влюбиться в нее окончательно и бесповоротно? Или она опять строит воздушные замки, потому что не в силах перенести горькую правду?
Ее сердце забилось в груди, будто пойманная птица, и на секунду ей стало трудно дышать. Узнать правду можно только одним путем – спросить у него самого. Или сказать, что она его любит, и посмотреть, как он поведет себя.
Айрис стала мерить шагами студию, мысли мелькали в ее голове так быстро, что она не могла сосредоточиться на какой-то одной. Ну разве она не полная идиотка, что позволяет себе надеяться на что- то? Разве ей мало быть отвергнутой однажды, и она хочет испытать это волнующее чувство еще раз?
Недолго думая, она бросилась к телефону и набрала номер офиса Джека.
– Джек! – Она сразу же взяла быка за рога. – Как ты думаешь, существует ли хоть малейшая возможность того что Джералд мог влюбиться в меня?
– Я тебя тоже поздравляю с Новым Годом, Айрис. Кстати, доброе утро. Думаю, что да.
– Ты и вправду так думаешь?
– Что я могу сказать тебе точно, так это то, что он к тебе неравнодушен. Я тут пару дней назад встретил его и спросил, как у тебя дела, так он вскипел, будто я задал какой-то неприличный вопрос. Что между вами произошло?
Айрис вкратце обрисовала происшествия прошлой недели.
– Кстати, где он сейчас?
– У себя в поместье, а в конце недели уезжает в Португалию. Почему бы тебе не позвонить ему и не задать тот же вопрос, что и мне?
– Мне нужно видеть его лицо, когда я буду спрашивать об этом.
– Хочешь, я позвоню ему и скажу, что ты приезжаешь?
– Нет, ни в коем случае! Я должна захватить его врасплох. Только так я узнаю, что происходит в его душе… Джек, пожелай мне удачи.
– Ты, Айрис, молодец. Сообщи мне, как обстоят дела, как бы ни повернулось дело. Если тебе нужна какая-нибудь помощь, только свистни.
– Спасибо тебе за все. Ты настоящий друг.
Айрис положила трубку. Она еще раз посмотрела на глиняный бюст. Ей нужен был не портрет Джералда, а он сам. Только сейчас она поняла, что вложила в портрет все те чувства, которые испытывала сама и которые ощущала в нем всю ту недолгую неделю. Это был портрет влюбленного мужчины.
Она знала, что сделает. Она возьмет портрет с собой. Может, он расскажет Джералду правду о нем самом. Если она и проиграет, то по крайней мере никогда не сможет упрекнуть себя в том, что не сделала все, что было в ее силах.
Прошло много часов, прежде чем Айрис вышла из такси в Блэкпуле. Солнце уже зашло, и видны были только силуэты деревьев на фоне темнеющего неба.
– Мисс, вы уверены, что мне не следует вас проводить? – с сомнением спросил водитель.
Она ни в чем не была уверена.
– Все в порядке, – улыбнулась она ему, вытаскивая из багажника коробку и небольшой саквояж.
Такси отъехало, а Айрис направилась по аллее к охотничьему домику. Ее глаза постепенно привыкали к темноте. Ветер качал деревья, где-то в лесу ухала сова. Айрис ускорила шаг. Наконец сквозь деревья она увидела, как горят огни дома.
Слаба Богу, Джералд здесь. Но облегчение, которое она испытала, тут же отступило перед чувством страха. Она понятия не имела, что скажет ему. Может, просто отдать ему скульптуру и посмотреть, что
