Линия Б, первый блок – норма…
Алекс поймал взгляд Хасана и едва заметно покачал головой.
– Отставить полный отчет, – сказал Хасан. – Состояние главного маршевого двигателя.
– Двигатель отключен. Время выхода на рабочий режим – шесть минут двадцать три секунды.
– Температура дюз?
– Сто два градуса по шкале Кельвина. Рекомендованный консервационный оптимум.
– Данные по второй боевой палубе.
– Какие данные? – вежливо уточнила Роза. – Полный отчет займет сорок две минуты.
– Краткий отчет.
– Все устройства функционируют нормально.
– Загрузка ядра, – тихо сказал Трейси.
– Два процента.
– Мотивационный статус?
– Расконсервация.
Теперь заговорил Демьян:
– Почему не произведена плановая проверка энергетического оружия?
– Прямой запрет главного штаба.
– Почему не произведена имитационная проверка?
– Согласно уставу, требуется наличие на борту экипажа.
– Шестая лазерная турель третьей палубы, сигнал готовности – желтый. Причина?
– Плановые ремонтно-профилактические работы. Зона ответственности перераспределена между третьей и пятой турелью.
Наступила тишина. Демьян подключил нейротерминал и замолчал.
– Тебе весело? – спросила Вероника.
– Да. – Лицо Розы изменилось. Яркая, прозрачная акварель – улыбающаяся девушка на фоне голубого неба.
– Ты не желаешь нам подчиняться?
– Я выполняю все приказы.
– Как ты поступишь, если на борт поднимется полный экипаж?
– Я буду выполнять свои функции.
– Если перед тобой будет поставлена боевая задача?
– Я – лучший боевой корабль галактики. Мой экипаж должен соответствовать моим возможностям.
– Отвечай на вопрос.
– Мой экипаж должен подтвердить уровень своей подготовки.
– Каким образом?
– Боевыми действиями.
– К планете приближается флот Измененных. Будет ли являться проверкой оборона планеты?
Казалось, Роза на миг задумалась. Но Алекс понимал, что это невозможно: корабль меряет время на миллисекунды, задержку с ответом человеку не определить. Скорее Роза «обозначила паузу».
– Первое боевое столкновение послужит проверкой, – сообщила Роза. – Если действия экипажа окажутся неадекватными, я выйду из боя.
– Что послужит проверкой, после которой ты будешь выполнять свою задачу в полном объеме и невзирая на возможные тактические ошибки, как положено боевому кораблю?
– Адекватные действия экипажа. Если навыки и способности экипажа окажутся выше моих, то испытание будет пройдено.
– Как ты определишь, что боевые навыки экипажа превосходят твои?
Лицо Розы изменилось снова. Теперь это была статуя, отлитая из жидкого металла, – сверкающая, переливающаяся ртутная капля, женщина-киборг, прекрасная и бесконечно чуждая.
– Ситуация должна быть оценена мной как безнадежная и не имеющая шансов на победу. Если при этом экипаж сумеет победить – проверка пройдена.
Алекс кивнул Веронике и спросил:
– Роза, если я отдам приказ двигаться в сторону звезды – ты подчинишься?
– Да.
– Даже если курс будет вести к неминуемому столкновению?
– Да. Я подчиняюсь приказам.
– А если в этой ситуации, когда столкновение неизбежно и ты не видишь никакого выхода, я сумею спасти корабль и экипаж?
Вот теперь, пожалуй, едва уловимая пауза была настоящей.
– Извините, Алекс. Но это искусственно вызванная критическая ситуация, и она не будет засчитана как проверка. Мне очень жаль.
– Но ты подчинишься… – задумчиво сказал Алекс.
– Я еще раз повторяю, капитан. Я подчиняюсь приказам. Я послушный корабль.
– Роза, ты требуешь от нас провести реальную схватку с противником. Но ты же понимаешь, что это – агрессивное действие. Фактически ты вынуждаешь нас убивать. И убивать не защищаясь, что оправданно, а только лишь ради испытания.
Серебристая статуя дрогнула, раздробилась, стекла с экрана – остался лишь каркас, четкий рисунок тушью, где все то же лицо складывалось из штрихов.
– Я – боевой корабль, капитан. Я создана, чтобы воевать. Война подразумевает гибель разумных существ. Гибель разумных достойна сожаления, но сожаление не помешает мне выполнять мою работу.
Алекс поудобнее расположился в кресле. Переглянулся с Вероникой. Женщина кивнула и произнесла:
– Роза, ты знакома с различием полов?
– Да, разумеется.
– Кем ты себя воспринимаешь? Мужчиной или женщиной?
– Я сама выбираю свой внешний облик и голос.
– Это ответ?
– Да.
– Хорошо, Роза. Я хотела бы поговорить с тобой как женщина с женщиной.
Роза тихо засмеялась:
– Вероника, милочка… Я могу считать себя женщиной, но я – всего лишь компьютер. Очень сложный. Возможно – разумный. Но я машина. Я не могу любить – у меня нет гормонов, а холодным разумом эмоции не прочувствуешь. Я не могу заниматься сексом – у меня нет эрогенных зон. Я не могу родить – у меня нет ни матки, как у тебя, ни завода по постройке другого корабля. Что во мне от женщины? Чуточку кокетства, чуточку непоследовательности, чуточку стремления нравиться. Ну и конечно, желание, чтобы рядом был достойный партнер. Сильный партнер.
Вероника кивнула:
– Понимаю. Ты очень красивая, Роза. И как корабль, и как человек – я имею в виду твои портреты. Ты сама их рисуешь?
– Каждая женщина умеет заниматься макияжем.
– А ты никогда не думала, что могла бы обрести человеческое тело?
Алекс переглянулся с Демьяном. Боец страдальчески поднял глаза к потолку, едва заметно пожал плечами.
– Думала, – спокойно ответила Роза. – Но это не выход, Вероника. Я – корабль. Я вижу мир иначе, чем вы. Даже пилот, подключенный к моему восприятию, получает лишь сотую долю моей информации о мире. Ты бы согласилась, чтобы тебя связали по рукам и ногам, заткнули уши, завязали глаза и подвесили в антигравитационном поле? А ведь я испытаю нечто подобное, если меня поместить в человеческое тело. Человеку – человеческое, Вероника. Но верно и обратное, человеческое – человеку. И никому другому.
– Человеку – человеческое… – задумчиво сказала Вероника. – Спасибо, я поняла твою точку
