вытаскивая из скального плена последние сантиметры. Потом он начал изменяться.
Иглокол Имитатора стоял в ангаре Станции. Аккуратная прозрачная пирамидка, то ли из хрусталя, то ли из мономерного псевдоалмаза. В глубине пирамидки темнели маленькое кресло и такой же миниатюрный пульт.
– Когда я учился, – задумчиво сказал Роальд, – иглоколы считались разовым транспортом. Машиной в один конец. Они рассыпались после одного-единственного нуль-перехода. Их использовали лишь для заброски разведчиков, посылки правительственных курьеров…
– Все меняется. – Техник похлопал ладонью по холодной зеркальной плоскости пирамидки. – Этот иглокол состоит из двух кристаллов, совмещенных в одном пространственном объеме. Он пригоден для двух переходов – туда и обратно… А стоит как десяток обычных иглоколов.
Роальд буркнул что-то невнятное и спросил:
– Мы действительно не можем его использовать?
– Нет. В механизме входа установлен индикатор личности, который впустит туда лишь самого Имитатора. Да и то после его возвращения к человеческому облику. Это идет с тех времен, когда боялись появления на Земле Имитаторов, ставших чудовищами. Тогда думали, что под влиянием постоянных изменений тела способно измениться и сознание. Стать нечеловеческим, враждебным…
– А вы в это не верите? – резко спросил Роальд.
Техник колебался лишь секунду:
– Нет.
Роальд повернулся и пошел к выходу. У двери бросил:
– Я объявляю вам взыскание. В ангаре бардак, грязь… посторонние предметы. Иглокол сдадите на склад для консервации.
Техник дернулся, готовясь что-то ответить… И в это мгновение взвыли сирены.
Из-за стены, из шлюзового отсека, послышался гулкий удар и скрежет сминаемого металла.
Труднее всего оказалось пробить внешнюю броню. Керамические плиты раскололись только с третьего удара. Протиснувшись в узкую щель, Ингвар снес десяток датчиков, оборвал несколько трубопроводов и кабелей. Его обдало горячей водой и жидким азотом, струей слегка радиоактивного фреона и совершенно безобидным аргоном. Внутренняя оболочка купола – трехмиллиметровый стальной лист, покрытый теплоизоляцией из полимерного волокна, – задержала его на доли секунды.
Он стоял в шлюзовой камере. А у дальней стены, подняв десантный бластер, застыл временный координатор Станции Роальд. Рядом с ним Ингвар увидел молодого парня в форме технического персонала и одного из водителей – плотного, с выпирающим под комбинезоном брюшком Эрика Нурмана.
– Мне очень жаль, – вполголоса произнес Роальд. Под прикосновением его пальца щелкнул предохранитель бластера.
– Надеюсь, вы не совершите самой большой ошибки в своей жизни, Роальд, – вполне человеческим голосом сказал Ингвар.
Медленным, плавным движением он отогнул впившийся в тело стальной лист.
– Что ты имеешь в виду?
– С момента общей тревоги все происходящее на Станции начинает фиксироваться видеокамерами внутреннего наблюдения. Стереть их запись невозможно. Если вы выстрелите, Роальд, то я, конечно, погибну. Но вы получите пожизненный срок на каторжной планете.
Ингвар помолчал, выбираясь из мешанины металла, пластика и проводов. Продолжил:
– Я не случайно выбрал почти человеческую форму…
– Люди покрыты кожей… а не панцирем.
– Мелочи, Роальд, мелочи. Узнать во мне Имитатора Вистина не составит труда. Нажимайте спуск – и осваивайте профессию шахтера на урановых рудниках.
– Ваша взяла, – тихо произнес Роальд. – Что вы хотите? Рассчитаться со мной?
– Нет, Роальд, – серьезно сказал Ингвар. – Я хочу свою комнату – человеческую комнату. И двенадцать часов, чтобы завершить трансформацию и стать человеком. Мне надоела ваша планета, а еще больше – Станция. Ну а с Оргом покончено. Он был почти разумен, Роальд. Высаживая вас на планете, корабль сжег его сородичей. И он мстил – мстил за свою стаю… за свое племя.
Ингвар неторопливо прошел мимо людей, гулко топая по металлу. Входя в нерешительно открывшуюся дверь, он пробормотал:
– Мне надоела ваша Станция.
Он лег спать чудовищем. Пульсировали в двух разных ритмах мышечный и нервный контуры лимфоснабжения, зудели исцарапанные о броню руки. Твердый панцирь, универсальный дыхательный аппарат… Все как положено.
Под утро он проснулся. Яркие блики света, пробившиеся сквозь бронестекло, падали на скинутое ночью одеяло. Ингвар почувствовал, что ему холодно. Тонкая человеческая кожа покрылась пупырышками. Волосы, отросшие сильнее, чем это требовалось, падали на глаза. Очень хотелось есть.
Ингвар оделся. Вышел из комнаты, слегка касаясь рукой стены. Ноги болели так, словно он без всякой подготовки пробежал марафонскую дистанцию.
Ангар был пуст, и он мимолетно обрадовался этому. Ему не с кем было здесь прощаться, а позавтракать Ингвар мог и на Земле.
Он добрел до хрустальной пирамидки иглокола, прищурившись, полюбовался мягким светом граней… И приложил ладонь к контрольной точке люка.
Ничего не изменилось. Грань не дрогнула, сдвигаясь в стороны на невидимых глазу молекулярных петлях. Не потемнела, сигнализируя о неисправности механизма.
Ингвар прижался лицом к прохладной плоскости кристалла. Всмотрелся – и увидел на пульте мерцающий зеленый огонек. Значит, иглокол исправен. Не в порядке он сам, Имитатор Вистин.
Вернувшись в комнату, Ингвар разделся и встал перед зеркалом. Долго вглядывался в отражение, со страхом ожидая увидеть на теле остатки чешуи, несколько минут изучал ладони, пытаясь найти выводы энергоразрядников. Но все было в порядке.
Весь персонал Станции собрался в столовой. Филипп, смущенный и неловко улыбающийся, стоял во главе стола. А вокруг, держа в руках хрупкие бокалы с шампанским, замерли остальные.
Первым, что услышал Ингвар, входя в столовую, было нестройное пение. Три десятка мужских голосов старательно выводили: «Счастливого дня рождения!» Ингвар тихо стоял возле двери, стараясь не привлекать внимания. А за столом уже звенели бокалы, и Роальд, откашлявшись, начинал говорить:
– Поздравляя тебя, Филипп, я хочу сразу сказать, что самый лучший подарок ты преподнес себе сам. Да и для нас уничтоженный Орг – самое…
Роальд взмахнул рукой, обводя собравшихся широким дружеским жестом. И замер, увидев Ингвара.
Тридцать пар глаз неотрывно смотрели на Имитатора. Заложив руки в карманы, привалившись к стене, Ингвар, казалось, не обращал на них никакого внимания.
Первым нарушил тишину именинник.
– Ингвар, садитесь за стол, – доброжелательно предложил он. – У нас двойное торжество… а вы участвовали в уничтожении Орга не меньше меня.
– Садитесь, Имитатор, – поддержал его Роальд. – У нас первый праздник за долгий срок…
Ингвар молча смотрел на них. Тридцать улыбающихся лиц. Хрустальные бокалы на белой скатерти. Стереографии земных пейзажей на стенах.
Все хорошо.
Орг мертв.
Имитатор не предъявляет претензий и вот-вот улетит.
Все удалось уладить.
Орг мертв.
Имитатор улетит.
Счастливого дня рождения…
Все хорошо.
– Мне нужно поговорить с вами, Роальд, – кивнув в сторону двери, произнес Ингвар. – Немедленно.
Пожав плечами, Роальд выбрался из-за стола. Вышел в коридор, где его поджидал Ингвар.
