кресле, поджав под себя ноги и тупо гладя на стену.
— Громко, — сказала она мёртвым голосом.
— Что?
— Часы идут слишком громко.
— Господи, да где же эти чёртовы менты?!
Первые появились через двадцать минут после вызова. Два сержанта патрульно-постовой службы, в тяжёлых бронежилетах и с автоматами, протиснулись в кухню, постояли над трупом. Очевидно, они готовились к худшему, а теперь, когда выяснилось, что все уже произошло и разбираться с ситуацией придётся другим, облечённым большей властью сотрудникам, немного расслабились:
— «Скорую» вызывали?
— Зачем? И так ведь все видно.
— Порядок есть порядок. Известный гражданин?
— Кто?
— Вот этот, мёртвый.
— Он документы всегда с собой носил. В куртке, наверное.
— С кем он подрался?
— Мы не видели.
Патрульные усмехнулись, выказывая недоверие к услышанному.
Снежана встрепенулась, попыталась спасти положение:
— Он на улицу ходил, за водкой. Вернулся избитый. Сказал, что у ларьков к нему «чёрные» прицепились. Ограбить, наверное, захотели.
— Бывает… А ваши документики, девушка, далеко?
— Зачем они вам?
— Познакомиться.
Снежана пожала плечами. Вставать с кресла ей не хотелось, и она, позабыв осторожность, ответила:
— В прихожей моя сумка лежит. Если надо, можете посмотреть.
Один из милиционеров вышел из кухни. Ему действительно понравилась эта блондинка, и он рассудил, что заиметь её адресок не помешает. С минуты на минуту должны подъехать опера, при них поговорить уже не удастся; чем чёрт не шутит, может, и получится потом созвониться и договориться о встрече? Убранство квартиры свидетельствовало о том, что её обитатели принадлежат к иному, чем он, более обеспеченному кругу сограждан, но ведь не о свадьбе речь идёт, а на то, чтобы посидеть в приличном баре и забуриться после этого в какую-нибудь гостиницу, у него деньги найдутся.
Милиционер принёс сумочку и, поскольку Снежана продолжала безучастно сидеть, сам полез искать документы. Нашёл и присвистнул: в паспорт блондинки был вложен пакетик с каким-то порошком.
— Что это?
Снежана громко охнула и просительно взглянула на мента, надеясь, что он сам подскажет решение. Должен ведь понимать, что нашёл не средство от головной боли, даже если и не видел никогда кокаина.
Мент, казалось, был готов пойти ей навстречу. Стоял, смотрел с интересом, держал находку на открытой ладони. Если быстро вскочить, то не успеет он ничего сделать, можно ударить, рассыпать кокаин по полу; кто его потом соберёт? Но к решительным действиям Снежана была не готова, она могла только сидеть и улыбаться, пытаясь выразить обещание неземных удовольствий, которые достанутся сержанту, если он будет не слишком щепетилен и проявит смекалку…
Договориться они не успели.
Может, и удалось бы Снежане достигнуть консенсуса. Она сделала бы все от неё зависящее, чтобы служивый не думал о службе, а думал только о ней, но в этот момент в квартиру зашли ещё несколько человек, и по тому, как погасла улыбка сержанта, девушка поняла, что появилось начальство.
Начальников приехало трое. Первый оценил ситуацию сходу. Не задавая вопросов, наклонился к ладони сержанта, рассмотрел порошок и удовлетворённо кивнул:
— Сейчас оформим как положено.
Снежана закрыла глаза. Второе «попадалово»… Её арестуют. Про женскую тюрьму она слышала всякие ужасы. Говорили, что в некоторых «хатах» там нравы круче, чем у мужчин. Она просто не выдержит издевательств сокамерниц, которые наверняка позавидуют её яркой внешности и сытой жизни на воле… Надо было драться, рыдать, торговаться за собственную свободу, но Снежана только закрыла глаза и не двинулась с места.
…Первый из новоприбывших не понравился Лаки. С внешностью всё обстояло нормально, можно сказать, он вполне соответствовал её девичьим вкусам. Старше тридцати пяти лет, стройный, выше среднего роста, с цивильной причёской, больше соответствующей образу управляющего компьютерной фирмой или автосалоном, чем милиционера, мотающегося по заявкам. «Мальчики по вызову, круглосуточно, телефон 02…» Нет, ему бы больше подошло принимать гостей в офисе и подписывать договоры, нежели болтаться по городу и разбираться, кто кого убил и почему это случилось. Внешность и одежда — полупальто и тёмно-синий костюм не из самых дешёвых моделей — вполне устраивали Лаки, но то, каким взглядом он окинул собравшуюся на кухне компанию, а потом деловито оценил героин, девушку оттолкнуло. Слишком правильный и самоуверенный, с таким не выйдет договориться. Наверняка начнёт читать мораль, сетовать на падение нравов и не преминет подчеркнуть разницу в возрасте — дескать, ты мне в дочки годишься. Знаем, навидались таких мужиков. Строят из себя праведников, а сами думают то же, что и все остальные.
Разглядывая второго, Лаки вспомнила старого друга, трижды судимого за мелкие прегрешения, а ныне отбывающего срок за разбой. Внешнее сходство отсутствовало. Худощавый милиционер с резкими чертами лица и коротким ёжиком светло-русых волос представлял собой полную противоположность двухметровому разбойнику-культуристу, но что-то ведь вызвало аналогию, и эта причина явно заключалась не в том, что они оба, и её друг, и мент, не носили обручальные кольца…
Взглянув на третьего, Лаки удивилась. Бугай в расстёгнутой кожаной куртке и спортивном костюме держал под мышкой барсетку, а свободной правой рукой крутил чётки, и было странно, что на его запястьях нет милицейских «браслетов» — если вошедший перед ним русоволосый мент напоминал не так давно «откинувшегося» зека, то этот казался воплощением криминального «бригадира» середины девяностых годов. Как будто настоящие менты ехали на заявку и прихватили его по дороге, прицепившись к одному только внешнему виду, причём случилось это лет пять назад… Или, быть может, это актёр, которому в новом сериале предстоит играть милицейскую роль, и, его таскают за собой, чтобы показать живую работу?
— Ну а где остальные пять трупов? — весело поинтересовался «актёр» и при этом так посмотрел на Лаки, что она была вынуждена отвернуться. Подобные взгляды уместны на дискотеке, где люди собираются для того, чтобы в вертикальном положении выразить свои горизонтальные желания, но не здесь же, над телом тёплого ещё Никиты… И зачем он полез? Держал бы руки в карманах — остался бы жив.
— Никаких трупов у нас больше нет, — ответила Лаки, демонстративно обращаясь ко «второму», похожему на бывшего заключённого.
— Уже успели избавиться? — спросил русоволосый мент, присаживаясь возле Никиты на корточки.
— Ни от кого мы не избавлялись!
— Что же они, сами свинтили? Ушли до прибытия?
Последняя фраза была стандартной, используемой в милицейских отчётах по выездам на заявки, и, произнесённая Акуловым, представляла собой не самый удачный образчик профессионального юмора, понятного лишь посвящённым.
— Да, сами! Как вашу машину увидели, так в окно повыпрыгивали!
— Очень смешно.
Девушка отвернулась:
— Телефонистке своей скажите, чтоб она уши прочистила, тогда ошибаться не будет…
Постовые продолжали оставаться на кухне, в то время как троица одетых в гражданское ментов прошлась по квартире. Потом «менеджер» занялся составлением протокола по поводу кокаина, найденного в сумке Снежаны, а «второй» наскоро переговорил с остальными свидетелями преступления, вызывая их
