Месть Акулы

осмелится заявиться. В глубине души оба рассчитывали, что никто не придёт. Чёрт с ней, с премией за успешное задержание. Хотелось спокойно дождаться, пока их сменит милиция, дерябнуть по пиву и расползтись по домам. Отказ Макарыча и поломка машины подзабылись, не воспринимались больше как предупреждение.

И Николай, и Максим назывались детективами чисто условно. Лицензий никто из них не имел и рассчитывать на её получение не мог по причине отсутствия стажа работы в оперативных подразделениях МВД. В агентство оба попали случайно, каждый своим путём. Николая пристроили знакомые, такие же, как он, отставные спортсмены. Мог податься в криминальную группировку, но такая стезя не прельщала по моральным соображениям, и он пошёл в детективы. Чем плохо? Ещё бы платили чуточку больше… Максим учился в военно-морском училище, был отчислен с третьего курса за регулярные нарушения дисциплины. Долго мыкался без работы, пока один из дальних родственников, знакомый с директором агентства по игре в теннис, не пристроил парня. Максим был доволен. Финансовый вопрос, конечно, стоял ребром, но пока терпеть было можно, а в дальнейшем Макс рассчитывал, не без протекции того же родственника, продвинуться по службе либо уйти в другую коммерческую структуру, которой требуются грамотные специалисты по безопасности.

На самом деле до званий грамотных или даже просто специалистов обоим было ещё шуршать и шуршать, однако ребята этого не понимали. Настоящая жизнь и работа агентства их по большому счёту ни разу ещё не касалась; тот же Макарыч, несмотря на свою крайне узкую специализацию, мог дать обоим сто очков форы, но Коля с Максимкой всерьёз полагали, что достигли определённых высот и могут работать самостоятельно как в качестве консультантов, так и оперативников, которыми, кстати, как раз и командовал Ермаков. То, что до сих пор их, как правило, использовали в качестве своего рода подсобных рабочих, ребят не смущало. Плохо было другое — Ермаков мало того что сам не поехал, так и направил для охраны квартиры не квалифицированных работников, которых, в принципе, пообещал Андрею, а полудилетантов, с которыми было легче договориться.

Совершенно того не желая, Денис подвёл и ребят, и Акулова.

Как часто бывает, причина заключалась в человеческом факторе. Неверно оценил обстановку, не смог отказаться от собственных планов и вдобавок решил немного сэкономить.

Закончив очередную игру, Николай сказал:

— Отлить хочется.

— А ты что, памперсы не захватил?

— Они уже промокли насквозь.

Был только один способ справить малую нужду относительно цивилизованно: в мусоропровод. Плохо, конечно, если в этот момент кто-нибудь выйдет из квартиры, — но ещё хуже оставлять в память о себе подтёки на стенах и жёлтые лужицы по углам.

— Я быстро.

— Дай телефон, я пока поиграю.

Николай протянул трубку, сказал, какие кнопки нажимать, и направился к мусоропроводу, расстёгивая ширинку. За его спиной раздавалось тихое попискивание клавиатуры — Макс быстро освоился и начал гонять по дисплею чёрную змейку, пожирающую неподвижные точки.

Николай пристроился поудобнее. Приступил…

Двери лифта раскрылись, и вышел молодой человек в укороченном чёрном пальто. Не заметив в первый момент детективов, он повернул к квартире Виктории.

Остановился, расслышав шорох одежды Макса, который уже спускался по лестнице, готовясь его окликнуть. Резко, одним движением развернулся и принял бойцовскую стойку.

Максим молча летел по ступеням.

Молодой человек сунул руку за пазуху.

* * *

Тростинкина всё ещё находилась в кабинете директора школы, пила чай с Марьей Ивановной. Они довольно оживлённо разговаривали, и тема разговора, скорее всего, была далека от расследования двойного убийства.

Акулов не стал заходить, только приоткрыл дверь и попросил Риту выйти. Она поднялась из-за стола, оправила свитер и зацокала каблучками по паркетному полу. Вид у неё был такой, словно она хотела сказать: «Я делаю важное дело, а вы мне мешаете. Ну, что ещё надо, господин сыщик? У меня времени мало…»

Вполне возможно, что Рита так вовсе не думала, но Андрей ничего не мог поделать и продолжал относиться к девушке предвзято. Не нравилась она ему, вот и всё. И потому вопрос, который в течение всего дня то и дело задавал себе Акулов, был закономерен, хотя и абсолютно несвоевременен: «Было у Серёги с ней что-нибудь или нет?». Обсуждать такие темы между напарниками было не принято, с самого начала совместной работы они, не сговариваясь, наложили табу на разговоры о личной жизни, по крайней мере о текущей личной жизни… Никто из них не лез в дела другого, не давал советов и не приводил примеры из собственной практики. Считалось: если я доверяю коллеге, то доверяю во всём; он сам разберётся, с кем ему спать и с кем встречаться после работы. Акулов вполне допускал, что Маша Ермакова не вызывает у Сергея восторга, однако он молчит и даже, похоже, не задумывается об этом вопросе, доверяет. Акулов был ему благодарен, но как не мог перебороть неприязнь к Тростинкиной, так и не мог отогнать мысли об её возможной связи с Сергеем. Словно кто-то тянул за язык, так и подмывало сказать: «На фига ты с ней спутался? Не для тебя эта барышня, как ты не видишь? Сейчас ещё не поздно, но потом, если отношения окрепнут, будешь только жалеть». Андрей даже опасался, что ляпнет что-нибудь подобное в самый неподходящий момент, ляпнет и прикусит язык, будет жалеть о вылетевшем слове, но не сможет ничего изменить — после таких разговоров извинения, как правило, принимаются вяло. Впрочем, ближайшие дни, скорее всего, будут представлять собой один сплошной «момент», меньше всего пригодный для серьёзных разговоров о личном.

Но ведь мысли-то в голову лезут…

— Ты один? А где Волгин? — Рита, коснувшись пальчиком локтя Андрея, выглянула из-за него, как будто Волгин мог прятаться от неё, сев на корточки.

— Поехал в тринадцатое. Катышев тебе сообщил результат обыска?

— Да, только что заходил. Вы думаете, это Миша?

— Думаешь у нас ты. А мы только делаем.

Рита поморщилась, не зная, как квалифицировать сказанное Андреем: грубоватый оперской юмор или камень непосредственно в её огород? Решила не обострять отношения и переменить тему:

— А что Градский тут делает? Я же его отпустила.

— Слишком рано.

— Рано? Думаешь, у него тоже надо провести обыск? Не знаю… Мне кажется, нет оснований.

— Он хочет сделать дополнение к протоколу допроса. Важное дополнение. Мы с ним пообщались, и он кое-что вспомнил.

— Да? — Рита искренне удивилась. — А мне казалось, мы все хорошо записали. Феликс Платонович! Что же вы такой забывчивый? Я же у вас подробненько все спрашивала!

Градский стоял от них шагах в сорока, прислонившись к окну в противоположном углу небольшой рекреации. Услышав обращение следователя, встрепенулся и с виноватым видом развёл руки:

— Да как-то из памяти вылетело. От нервов все… От нервов.

— Ничего страшного. Сейчас мы это допишем, и все. Вы только подождите немного, хорошо? Мне с Марьей Иванной надо ещё один вопросик обсудить. Это недолго.

— Весь в вашем распоряжении.

— Ну и чудненько! — Рита посмотрела на Андрея. — Ты со мной останешься?

— Нет, надо Серёге идти помогать.

— Скажи, чтобы он мне позвонил.

— Хорошо, — Просьба девушки Акулову не понравилась, показалось, что она нарочито подчёркивает факт неслужебных отношений с его напарником. — Скажу обязательно. А ты допроси этого дуста как следует…

Кратко объяснив Тростинкиной, каким моментам в новых показаниях Градского следует уделить особое внимание, Акулов ушёл.