Надин повиновалась и села, совсем не думая о том, как это будет выглядеть со стороны. Сильные руки художника опустились на ее плечи и принялись разминать затекшие мышцы, снимая накопившееся за время сеанса напряжение. Надин стала приходить в себя:
– Просто удивительно, Люк!
– Вам уже лучше? – засмеялся художник. – Ну что же. Рад был облегчить ваши страдания, Надин.
– Спасибо, я замечательно себя чувствую, – ответила Надин, с благодарностью глядя на него.
Шон, не выдержав, подошел к ним. Мрачный как туча, губы побелели от злости. Надин вся сжалась под его взглядом. Поспешно обернувшись к Люку, она проговорила:
– Еще раз благодарю вас, Люк. Пойду приму душ и отдохну перед обедом, – с этими словами Надин вышла из студии.
По дороге ее догнал Шон. Какое-то время они шли молча, но у самого номера Надин остановилась и преградила ему дорогу. Убедившись, что вокруг никого нет, она набросилась на него:
– Ради всего святого, оставь меня в покое, Шон! Я устала и больше так не могу...
– В первый раз за весь день я наконец-то застал тебя одну. Ты намеренно избегаешь меня. Будь уверена, от меня не укрылось, как ты делаешь все, чтобы вокруг тебя постоянно были люди и ты не оставалась одна, а я не имел бы возможности поговорить с тобой. Только не притворяйся, будто все это происходит случайно. Ты делаешь это нарочно. И мы оба это хорошо понимаем.
– А я и не думаю отрицать. Я действительно всячески стараюсь избегать тебя.
Шон сверлил ее взглядом.
– Ты что, испугалась, милая? – Его голос прозвучал неожиданно мягко. Перемена, произошедшая в нем, заставила Надин против воли испытать к нему прилив нежности.
– Испугалась? – выдохнула она.
А Шон уже снова смотрел на нее со своей обычной издевкой:
– Боишься оставаться со мной наедине?
– Нет! – вскрикнула Надин.
А ухмылка Шона стала еще шире.
– Так, значит, ты не против?
Краска залила ее лицо, близость Шона сводила с ума, она плохо соображала и оттого еще больше злилась на себя.
– Так ты не против, дорогая? Что-то я не пойму, – откровенно смеялся Шон.
– Не смей называть меня «дорогая»!
– Раньше тебе это нравилось.
Он провел пальцем по ее подбородку и шее, заставив ее затрепетать.
– Не дотрагивайся до меня!
– А Люку Хейнсу, по всей видимости, ты только что говорила совсем другое.
Надин как будто окатили холодной водой. Ну, конечно, где ему понять! Надин кипела от гнева. Разве мог он перенести то, что другой мужчина прикоснулся к ней. Ей надо было нападать первой, не ждать, пока это сделает он. Собравшись с силами, она проговорила:
– У меня затекли плечи, и Люк любезно предложил сделать мне массаж. И только!
– Можно, конечно, это назвать и массажем, но ему явно нравилось делать это, а ты, просто мурлыкала от удовольствия. – Голос Шона звучал холодно и жестоко.
Надин поежилась под тяжелым взглядом его голубых глаз.
– Повторяю тебе: я страшно устала! Да, мне понравилось, как Люк делал массаж. У него золотые руки.
Шон презрительно скривил в ухмылке рот:
– Ты получила огромное удовольствие от того, что эти руки касались тебя.
– Можешь говорить что угодно. Ты все переворачиваешь с ног на голову. В его действиях не было ничего предосудительного.
– А сценка была весьма интимной. Ты откинулась к нему, а он поддерживал тебя так, будто всю жизнь только это и делал.
– О чем ты говоришь! Люк женат, он счастлив! Он и я... мы с ним лишь...
– Только не говори мне, что вы хорошие друзья... Не вешай мне лапшу на уши.
– Да, друзья. И это правда. Он мне нравится. Но как мужчина он интересует меня не больше, чем Джеми Колберт. Ни с кем из них я не собираюсь спать. Тебя ведь только это волнует?
Шон пристально смотрел на Надин:
– Не собираешься?
Надин раздраженно передернула плечами.
– Как ты только что слышал. И это сущая правда!
