Его губы коснулись ее пересохших губ, и последние мысли вылетели из головы Жаклин. Она вздохнула, прильнула к нему, но он держал ее на расстоянии. Жаклин не знала почему, но предпочла покоряться. Он приоткрыл языком ее губы, проник внутрь, завладел ртом полностью и окончательно. Без промедления. Но и без всякой спешки. Он взял от этого поцелуя все, что мог, и оставил задыхавшуюся Жаклин. Она слегка пошатнулась и поднесла руку ко лбу.
– Думаю, – пробормотал он, сверкая глазами, – что, прежде чем мы двинемся дальше, следует условиться о некоторых правилах.
– П-правилах? – пролепетала она.
– Да. Надеюсь, ты помнишь, что я предупреждал: если придешь ко мне, я должен обладать тобой полностью и безраздельно?
Как она могла забыть!
– Конечно, помню!
Он выпил ответ с ее губ в долгом нежном поцелуе.
– Из этого правила следует вывод.
Он отстранился, медленно провел руками от талии вверх, захватил ее груди, стал играть с тугими вершинками, прекрасно зная, как это на нее подействует.
Жаклин едва дышала.
– Какой?
– Согласившись быть абсолютно моей, ты не должна отступать. И остаешься в моей власти, пока я не освобожу тебя. Пока не отпущу.
Он никогда ее не отпустит.
Джерард ждал. Видел ее внутреннее сопротивление, попытки обдумать его ультиматум. И решил не дать ей прийти в себя. Отняв руки, он развязал ее пояс, развел полы пеньюара и проник внутрь, к талии, бедрам, нежным изгибам ягодиц.
Ее глаза затуманились. Внимание отвлеклось.
– Ты согласна? – настаивал он.
Она с трудом сосредоточилась.
– У меня есть выбор?
Он теснее прижал ее к себе.
– Никакого.
Жаклин положила руки ему на плечи и откинула голову, не спуская с него глаз.
– В таком случае, зачем спрашивать?
– Потому что я хотел, чтобы ты знала ответ. Поняла, как все отныне будет ... между нами.
– Ясно.
Жаклин зябко вздрогнула, гадая, что успела заметить за горящим коричневым пламенем его глаз.
– И теперь, когда я знаю ... что дальше?
– Теперь, когда ты знаешь ... – Он наклонил голову. – Мы идем дальше.
Дальше. Именно то, чего она хотела.
Жаклин с трепетом вернула ему поцелуй, горя нетерпением узнать, какой путь он выбрал, каким чувственным волшебством собирается ее одарить.
Он наклонил голову набок: поцелуй становился все жарче и требовательнее. Его руки вновь сомкнулись, властно притягивая ее, не оставляя ей сомнения в его возраставшем голоде.
К ее удивлению, он отстранился так неспешно, словно знал: если она принадлежит ему, можно наслаждаться сколько угодно, теперь все время принадлежит им.
Наконец он поднял голову. Она открыла глаза и увидела, что он пристально изучает ее лицо. Но что он ищет? Она не знала.
Он подхватил ее, поднял, дерзко прижимая ее бедра к своей ненасытной плоти.
– Лампы ... не возражаешь, если я их зажгу?
Тон и хищный блеск глаз говорили о том, что это не просто вежливое предложение.
«Если хочешь!», – едва не выпалила она, но, вовремя удержавшись, спросила:
– Зачем?
– Я хочу тебя видеть. Видеть, какой ты становишься, когда я обладаю тобой.
Сердце Жаклин куда-то покатилось. Голова шла кругом. Жар в его глазах манил, ласкал, обещая миллион запретных восторгов.
Не сводя с нее глаз, он поднял руку, провел пальцем по ее губам и обжег ладонь поцелуем.
Ноги Жаклин подогнулись.
– Хорошо, – кивнула она, смутно отмечая, как дрожит ее голос. Она не сопротивлялась, когда он повел
