казалось.
Что и когда случилось с ней, и почему последствия до сих пор так на нее влияют?
Но тут явился Комптон с водой для бритья. Джерард ушел с балкона, чтобы побриться и одеться. По пути вниз он припомнил другой вопрос, терзавший его после вечерней прогулки.
Что Жаклин хотела сказать, утверждая, что она и отец нуждались в портрете, способном показать ... Что именно?
Хмурый и невеселый, он вошел в утреннюю столовую.
Из-за того, что его комната находилась в конце самого дальнего крыла, он пришел последним. Склонил голову перед лордом Трегоннингом, сидевшим во главе стола, кивнул Миллисент и Жаклин и направился к буфету.
Тредл ловко поднял крышки с блюд. Наполнив тарелку, Джерард вернулся к столу и сел рядом с Барнаби, напротив Жаклин.
Она выглядела ... на язык просилось слово «неотразимая», как бы брезгливо он ни относился к столь цветистому стилю. Она была просто восхитительна в платье из муслина цвета слоновой кости с узором из золотистых и зеленых дубовых Листьев.
Джерард уселся поудобнее и потянулся за кофейником.
Барнаби ухмыльнулся, но ничего не сказал и принялся с аппетитом поедать ветчину и кеджери[1].
В отличие от ужина завтрак проходил менее торжественно. Митчел, сидевший рядом с хозяином, вполголоса рассуждал о полях и урожае.
– Надеюсь, ваша комната достаточно уютна? – осведомилась Миллисент, поймав взгляд Джерарда.
– Более чем, благодарю вас, – заверил Джерард, поднося к губам чашку с кофе. – Кстати, я хотел спросить, не найдется ли у вас и мисс Трегоннинг время показать сады мне и мистеру Адеру? По крайней мере, чтобы мы хотя бы сумели сориентироваться.
– Разумеется, – согласилась Миллисент, глядя в окно на голубое небо. – Тем более что день чудесный.
На несколько секунд воцарилось молчание. Джерард, уже усвоивший необходимость действовать Осторожно, едва осмелился спросить:
– А вы, мисс Трегоннинг?
Когда она подняла глаза, явно не уловив, о чем идет речь, он учтиво осведомился:
– Вы свободны после завтрака?
Она неожиданно улыбнулась, открыто и чистосердечно, и Джерард невольно улыбнулся в ответ.
– Да, конечно. Сады настолько обширны, что незнакомому человеку легко заблудиться, – пробормотала она, опустив глаза в тарелку.
Заблудиться в садах? Или запутаться в паутине ее многоликости?
Джерард знал, что для него опаснее: он обладал превосходным умением ориентироваться на местности.
Час спустя, когда он проверил и одобрил детскую на верхнем этаже, переоборудованную под мастерскую, а также объяснил, как должна быть расставлена мебель, все четверо встретились на террасе.
– Пожалуй, нам следует начать с места, которое никого не оставит равнодушным, – объявила Жаклин, показывая свернутым зонтиком на возвышенность справа от дома. – Сад Геркулеса – самый северный из всех. Оттуда можно пройти в конюшни. Итак, идем?
Барнаби широким жестом взмахнул рукой:
– Ведите, о прекрасная дама! Мы покорно последуем за вами.
Девушка рассмеялась и направилась к ступенькам. Барнаби пошел рядом с ней.
Джерард предложил руку Миллисент. Он сам попросил Барнаби сопровождать Жаклин и дать ему возможность выяснить отношения с теткой девушки. Они не спешили, позволив Барнаби и Жаклин уйти вперед.
– Спасибо, что согласились на прогулку, – начал Джерард. – Для вас, должно быть, здесь все уже привычно.
– Вовсе нет, – улыбнулась Миллисент. – И я очень рада возможности освежить свою память.
– А я думал ... то есть предполагал, что это ваш дом, – удивился Джерард.
– Да, я жила тут в молодости, но наша мать предпочитала обитать в Бате, и я, как самая младшая, часто ездила с ней. А после смерти отца мы никуда не выезжали из Бата. Я только иногда приезжала сюда. Мама тяжело заболела, и, честно говоря, мне, как и ей, казалось, что здешние обитатели ведут чересчур уединенное существование. Но потом Мирибель, мать Жаклин, погибла так трагически ... у старших сестер были свои семьи, так что я, разумеется, приехала, чтобы помочь.
Они добрались до конца террасы; Джерард помог Миллисент спуститься по невысокой лестнице на усыпанную гравием дорожку, которая вела на холм.
– Давно умерла мать Жаклин? – неожиданно для себя поинтересовался он.
И каким образом?!
– Четырнадцать месяцев назад. Мы всего лишь два месяца как сняли траур.
