понимаю, – выдавил он нерешительно – Тогда ... я, пожалуй, пойду. – И, коротко поклонившись, исчез в толпе.
– Жаклин, дорогая! – окликнула Миллисент, неотразимая в сиреневом бомбазиновом платье. – Леди Таннауэй и Энтуистлы только что прибыли и очень хотят поговорить с тобой. И с мистером Деббингтоном, разумеется. Надеюсь, остальные джентльмены извинят тебя.
Заинтригованные джентльмены с поклонами ретировались.
Жаклин взяла Джерарда под руку. Он ободряюще взглянул на нее.
– Будь собой, ничего другого не требуется. И не бойся выказать свои чувства.
Он ощутил дрожь ее пальцев. Но Жаклин вздохнула и расправила плечи, глядя в тот угол, где леди Таннауэй стояла рядом с высоким, представительным, но уже сгорбленным, словно под неимоверной тяжестью, джентльменом и маленькой кругленькой дамой в темно-сером платье простого покроя.
Жаклин высоко держала голову, мысленно повторяя слова Джерарда. То, что она испытывала к Энтуистлу, к Томасу ... Она старалась сосредоточиться именно на этом. Разделить с будущими собеседниками свои эмоции.
Джерард остановился перед сэром Харви и Маделин, леди Энтуистл. Взгляды Жаклин и Маделин скрестились: она смутно слышала, как Миллисент представляла Джерарда сэру Харви, но продолжала смотреть на леди Энтуистл, в лице которой читались понимание, сочувствие и сознание той же потери, которую она сама ощущала до сих пор.
– Дорогая, – прошептала леди Энтуистл, улыбаясь дрожащими губами и протягивая ей руки.
Жаклин поспешно сжала пухлые пальчики.
– Я знаю, как вы тяжело пережили потерю, дорогая, как скорбите по Томасу. Он был милым, милым мальчиком, и мы тоскуем по нему, но вы ... – Леди Энтуистл тихо всхлипнула. – Представляю, каким потрясением для вас было узнать о смерти Томаса. Но теперь, когда его тело упокоится в земле, вы начнете все заново. Мы были очень счастливы, когда он выбрал вас, но не хотим, чтобы его кончина разрушила вашу жизнь. Я и понятия не имела, что кто-то смел подумать ... однако Элси все мне объяснила. Но насколько я знаю, в распоряжении неких джентльменов имеются доказательства, полностью вас оправдывающие. Думаю, теперь ситуация станет абсолютно ясна и остальным.
Леди Энтуистл перевела дыхание и, снова улыбнувшись Жаклин, притянула девушку к себе и коснулась щекой щеки.
– Дорогая, я желаю вам счастья. Уверена, что и Томас хотел бы того же.
Жаклин смахнула слезы с глаз и пробормотала:
– Спасибо, леди Энтуистл. Спасибо от всей души.
– Гм ... – откашлялся сэр Харви и кивнул Жаклин: – Рады видеть вас в добром здравии, дорогая. Маделин, я только что поговорил с Деббингтоном.
Джерард поцеловал руку леди Энтуистл.
– Он сказал, что его друг может лучше объяснить детали ... а вот и он.
Барнаби, которого Джерард успел подозвать жестом, подошел и был представлен Энтуистлам. Сэр Харви и леди Энтуистл решили удалиться в библиотеку, чтобы без помех его выслушать.
Джерард и Жаклин попрощались с ними и уже хотели присоединиться к другим гостям, когда леди Таннауэй взяла ее за руку.
– Пройдемся немного, дорогая. Я спасу вас от чрезмерного любопытства окружающих, пока не начнутся танцы.
Джерард предложил одну руку леди Таннауэй, а другую Жаклин.
– А я тем временем поговорю с этим старым грешником, сэром Годфри, – пообещала Миллисент. – Я с него глаз не спущу.
Они расстались. И троица гуляла по комнате, леди Таннауэй непрерывно щебетала о каких-то пустяках. Ее положение в местном обществе было порукой тому, что никто не посмеет вмешаться в разговор. Все наблюдали со стороны. Многие поняли значение этой сцены, и теперь поспешно объясняли неосведомленным, в чем дело.
Леди Таннауэй повела их на террасу, откуда можно было полюбоваться светящимися среди ветвей фонариками. Услышав, что Джерард и Жаклин тоже помогали их развешивать, Элси похвалила общий эффект.
– Великолепное зрелище! – воскликнула она.
Из бального зала донеслась музыка, призывающая танцоров. Леди Таннауэй проводила их в зал и улыбнулась:
– Что же, мы сделали все, чтобы развлечь гостей: Герти Треуоррен должна быть чрезвычайно нам благодарна! Теперь мы можем и сами повеселиться. Наслаждайтесь вечером, дорогие. – И она удалилась, грациозно кивнув на прощание.
Через толпу протолкнулся Роджер Майлз и, улыбаясь, склонился перед Жаклин:
– Мой танец, о прекраснейшая!
Жаклин рассмеялась и подала ему руку.
Джерард сжал лежавшие на его рукаве пальчики и прошептал:
– Возвращайся ко мне, когда закончится танец.
Она подняла брови, но кивнула.
Он отпустил ее и посмотрел вслед удалявшейся парочке.
