силы.
Вздохнув, она с трудом поднялась с кресла и отправилась на поиски аспирина или грелки. Найдя все необходимое, она налила в чайник воды и стала ждать, пока он закипит, но тут же, не дождавшись, вернулась к телефону и набрала номер Делани в надежде, что они смогут объяснить ей, что происходит. Однако как только в трубке раздался гудок. Пенни нажала на рычаг. Если она и должна была что-то узнать, то только не от Делани. Затем Пенни набрала номер рок-звезды Молли — подруги, с которой Пенни не разговаривала по телефону уже несколько месяцев. Она особо не надеялась застать Молли дома, но ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить.
Наконец Молли ответила: оказывается, для этого ей пришлось вылезти из ванны. К радости Пенни, Молли собиралась вечер провести дома, так что у них было полно времени, чтобы поболтать.
Некоторое время Пенни даже толком не понимала, о чем они говорят: перед глазами у нее все плыло, а голоса звучали то тише, то громче. Она не знала, сколько они уже проговорили, когда услышала, как Молли зовет ее:
— Пен? Пен? Ты меня слышишь?
— Да, слышу, — ответила Пенни, чувствуя, как голос Молли проникает сквозь желеобразный туман, окутавший ее сознание.
— Так объясни мне, что с тобой происходит? — потребовала Молли. — Голос у тебя, кстати, ужасный. Ты что, простудилась?
— Боюсь, что так.
— Паршиво. Ну-ка давай поведай, как там у тебя дела?
Что в плане личной жизни?
Пенни выдавила из себя смешок.
— Мол, я даже не знаю, с чего начать, — ответила она, понимая, что у нее слишком мало сил, чтобы даже попытаться рассказать Молли о своих делах.
Но от Молли не так-то легко было отвязаться, и крупица за крупицей ей удалось вытянуть из Пенни ее историю. В самом конце повествования Молли уже молчала, а говорила только Пенни. Окончив рассказ. Пенни почувствовала жуткую усталость, но глаза ее оставались сухими, а щеки горели уже не так сильно.
— Вот теперь ты все знаешь, — закончила Пенни. — Не очень-то приятное приключение, да?
Молли ответила не сразу, но когда она заговорила. Пенни почувствовала искреннюю озабоченность в ее голосе.
— Мне кажется, ты чересчур напугана. Я никогда не слышала такого страха в твоем голосе и, честно говоря, Пен, даже боюсь за тебя. Почему бы тебе не приехать в Англию на некоторое время? Ты же знаешь, что всегда можешь остановиться у меня.
У Пенни сдавило горло.
— Нет, — пробормотала она, — но все равно спасибо.
— Ладно, тогда скажу тебе прямо. Есть у тебя рядом больница, где лечат тропические болезни? Думаю, что после пребывания в том озере тебе надо провериться у врача.
Пенни закрыла глаза. Казалось, что Молли проникла в самую суть ее страха и выдернула саднящую занозу, которую сама Пенни боялась трогать.
— Не знаю, — прохрипела она, — надо спросить у кого-нибудь.
— Послушай, наверняка должна быть такая больница… Обещай мне, что обязательно пойдешь к врачу как можно быстрее. Скажем, завтра.
— Хорошо, обещаю, — согласилась Пенни.
Но, поднявшись с кровати на следующее утро, она почувствовала себя гораздо лучше. Простуда, пожалуй, окончательно не прошла, и немного подташнивало, но она явно была не настолько больна, чтобы увиливать от работы. А раз так, почему бы еще не съездить в магазин за рождественской елкой и индейкой, немного подразнив себя при этом призрачной надеждой на то, что Дэвид вернется. В воскресенье после обеда Пенни уснула на полу возле наполовину наряженной елки, а проснувшись, ринулась в ванную, где ее сильно тошнило, хотя так и не вырвало.
В понедельник Пенни позвонила на работу, сообщила, что заболела, и отправилась к ближайшему врачу, который тут же дал направление в лабораторию. Крови у нее взяли на удивление много. Пенни даже хотела поинтересоваться, какие же анализы ей собираются делать, но, решив не тратить время на разговоры, опустила рукав блузки. Не обращая внимания на совет врача вернуться в постель, она поехала в редакцию.
Во вторник утром, несмотря на сильный насморк и рвотные позывы, возможно, вызванные запахом духов, Пенни почувствовала в себе силы снова поехать в редакцию и уже собиралась выходить из дома, как раздался звонок от ворот виллы.
Помня, что у Дэвида нет пульта, она подбежала к домофону.
— Пенни? Это Эстер Делани, — раздался знакомый голос.
Пенни показалось, что сердце ее сдавил стальной обруч. Почему Эстер здесь? Может, у нее есть новости о Дэвиде? Часть Пенни готова была скорее умереть, чем услышать эти новости от Эстер, зато другая ее часть определенно собиралась выпытать у старушки все, что та могла рассказать.
— Я войду, дорогая? — спросила Эстер.
Пенни перевела дух. Ей всегда претило грубое обращение с людьми, но в данном случае Эстер не стоила большего.
— Зачем? — коротко бросила она.
— Думаю, нам лучше поговорить в доме.
Ожидая, пока Эстер ехала от ворот. Пенни почувствовала, что ей тяжело дышать: воздух казался каким-то ужасно хрупким, причем настолько, что она даже боялась пошевелиться. Распахнув дверь. Пенни посмотрела на приближавшуюся машину. Сейчас ей было абсолютно не до своей внешности, но она не могла не заметить, что ее вид поверг Эстер в шок.
Однако та ничего не сказала. Не попыталась она, как всегда прежде делала это при встрече, поцеловать Пенни в обе щеки, а просто поднялась по ступенькам в дом и последовала за Пенни на кухню. В скромном черном платье и туфлях на низком каблуке, Эстер выглядела не так экстравагантно, как обычно. Сев за стол, она достала из сумочки сигарету и закурила, а Пенни налила себе кофе.
— Слушаю вас. — Пенни уселась напротив, устремив на Эстер по-прежнему враждебный взгляд.
Эстер покраснела и опустила глаза. Затем, нервно затянувшись, сообщила:
— Он уехал. — Рука ее порхнула в воздухе. — Уехал и никогда не вернется.
Слова эти вонзились в сердце Пенни, как раскаленный нож; у нее все поплыло перед глазами.
— Что это значит? — воскликнула она. — Почему вы не можете говорить нормально? О ком идет речь?
— Стерлинг нарушил условия соглашения, — тихим голосом ответила Эстер. — Он арестован…
Кровь отхлынула от лица Пенни.
— О чем вы говорите? Я знаю, что Кристиан арестован!
— Не Кристиан. Дэвид.
У Пенни все оборвалось внутри, она побелела как мел.
Застывшим взглядом она уставилась на Эстер, бессмысленно глядя на зажатую между губами сигарету и струи дыма, выходившие из ноздрей старухи.
Пальцы Эстер дрожали, она сделала еще одну глубокую затяжку, а затем затушила сигарету.
— Он любит тебя, дорогая, — проговорила она, запинаясь. — Когда я поняла это, было уже слишком поздно.
Но он действительно любит тебя.
Внезапно Пенни взорвалась.
— Прекратите! — прикрикнула она. — Не смейте говорить о том, чего совершенно не знаете. Расскажите лучше, что случилось.
Эстер, похоже, напугала эта внезапная вспышка. Когда она снова заговорила, голос ее стал еще тише.
— Я точно не уверена… Уолли смог бы объяснить тебе лучше, чем я.
