– Нет, сэр… э… Джеффри. Это клерк из магазина Хэтчарда. Он проводил меня до пекарни. Благодарю вас, – сказала Абигайль, вложив еще одну монету в руку молодого человека. – Теперь вам лучше вернуться.
– Да, я сам позабочусь о ней. – Герцог взял Абигайль под руку и завел обратно в пекарню. – Итак, моя дорогая, что вы любите? Боюсь, те булочки с крыжовником были последними. Или остались еще?
Один из покрытых мукой учеников пекаря улыбнулся герцогу.
– Вернулись за добавкой, сэр?
Абигайль поразила его дерзость, но герцог явно был не из тех, кто ревностно оберегает различие в званиях.
– Случилась трагедия, – сказал он. – Я их уронил. И теперь думаю, их уже съели собаки или крысы. – Герцог заглянул в печь. – Эти булочки со смородиной? Они уже готовы? Я беру их, если не возражаете.
– А чего пожелает леди? – спросил нахальный ученик пекаря. Абигайль подумала, что хотя бы он для разнообразия считает ее леди.
– Аннабель? – повернулся к Абигайль герцог.
– Для меня ничего. Благодарю вас.
– Вы должны взять одну со смородиной, – настаивал герцог, пряча пакеты с горячими булочками в карманы. Одну булочку он подал ей. – Выйдем через переднюю или заднюю дверь? – спросил герцог, откусывая от булочки.
Абигайль хотелось сказать: через какую угодно, только бы подальше от виконта Далиджа, но она все же ответила:
– Через заднюю, пожалуйста.
К ее облегчению, герцог без возражений согласился. В переулке Абигайль подула на булочку, чтоб не обжечься, и тоже откусила кусочек.
– Итак, Аннабель, куда я должен вас проводить? Назад к Хэтчарду?
– Нет!
– Да, ужасное место, этот Хэтчард, – ответил герцог. – Только подумаю, что они уже распродали свои книги, так нет, всякий раз, как ни зайду, их еще больше, чем раньше. Интересно, сколько они продержатся?
– Я люблю этот магазин, – быстро сказала Абигайль. – Но сейчас там человек, с которым я не хотела бы встречаться, если понимаете, что я имею в виду.
Похоже, герцогу это вообще не показалось странным. Он просто кивнул.
– Я тоже предпочитаю тишину и спокойствие переулков. Не думаю, что я смогу задами проводить вас до Кенсингтона, но я определенно могу проводить вас до угла Гайд-парка, если вы там оставили свой экипаж.
Абигайль вздохнула:
– Нет. К сожалению, мой экипаж ждет у магазина, и боюсь, тот человек услышит, как назовут мое имя. Боже! Что мне делать?
Герцог оказался человеком решительным и деятельным. Он тут же потянул Абигайль за угол:
– Вам лучше добраться до своего экипажа прежде, чем кучер зайдет в магазин.
Но Абигайль все же остановилась на углу переулка и оглядела улицу. Свою карету она не увидела, зато увидела, как из магазина с чрезвычайно элегантной дамой выходил лорд Далидж.
– Это он, – выдохнула Абигайль, скрываясь в переулке. Герцог быстро оглядел Пиккадилли.
– Ах, Далидж. Я могу рассказать вам сотню историй об этом мерзком типе. Мне, например, достоверно известно, что в прошлом году, прямо на этой самой улице, средь бела дня, он сбил с ног девушку, но даже не остановился, чтобы помочь ей встать.
– Этой девушкой была я, сэр, – призналась Абигайль.
– Вы? Но вы, кажется, были с ним помолвлены?
– Я разорвала помолвку. Он… его сиятельство еще там?
Герцог посмотрел за угол.
– Видимо, ждет свой экипаж. Серена могла бы взглянуть на себя в зеркало. Эта ужасная зеленая шляпа настолько велика, что шея у нее может в любой момент сломаться. Не желаете взглянуть? Нет? Джули всегда смотрит на шляпы, – задумчиво сказал герцог. – И беспощадно их высмеивает. Она почти не носит шляп. У нее такие прекрасные волосы… – Герцог вдруг нахмурился. – Вы хотите сказать, Далидж умышленно сбил вас посреди улицы с ног, потому что вы разорвали помолвку? Это постыдно даже для него!
– Нет, – быстро поправила герцога Абигайль. – Я тогда еще не разорвала помолвку.
– Значит, проклятый идиот сбил с ног собственную невесту?!
– Сэр! Пожалуйста, не называйте меня его невестой.
– Отличная шутка! – засмеялся герцог. – Чувствуешь почти жалость к этому ничтожеству. Будучи обрученным с вашими замечательными ста тысячами фунтов, что он делает? Сбивает вас на улице с ног! Видимо, до сих пор удивляется, почему вы дали ему отставку!
Герцог так громко расхохотался, что Абигайль испугалась, как бы его не услышал Далидж.
– Простите, но вы ошибаетесь. У меня нет ста тысяч фунтов.
