Наконец из холла удалили всех любопытных, и Гильберт наклонился к Ранульфу, потребовав:
– Рассказывай.
Ранульф выпил кружку эля, чтобы смочить пересохшее горло.
– Четыре дня тому назад среди бела дня Джиллиану украли из Чесни. Украл ее, несомненно, Чарвик.
– Откуда это известно? Ему ответила Лизанна:
– Это был старик. Он сказал служанке, что жизнь Джиллианы берет в отместку за жизнь Филиппа. И вырезал первую букву своего имени на щеке девушки.
Гильберт грохнул кулаком по столу.
– Проклятье! – взорвался он. – Неужели мы никогда не избавимся от этого дьявола?
Ранульф придержал Гильберта, положив ему на руку свою ладонь.
– Собаки взяли след Джиллианы, – сказал он. – Мы преследовали злодея два дня, но на третий потеряли. Так как Чарвик держит путь на юг, мы поехали прямо сюда. И вот мы здесь. Ты не…
– Да, – Гильберт откинулся на стуле, опираясь на две задние ножки. Он сердито потер ногу. – Сэр Ланселин привез сегодня утром весть о возвращении Чарвика. Разбойники вчера разграбили деревню возле Медланда.
Ланселин кивком подтвердил это.
– Значит, он близко, – сказал Ранульф, рывком поднимаясь со стула. – Мы найдем его.
Лизанна пошатываясь поднялась со стула. Было заметно, насколько она измучена, запавшие глаза лихорадочно блестели, лицо осунулось от усталости.
Вновь обретая способность рассуждать логически, Гильберт покачал головой:
– Не стоит кидаться в путь очертя голову. Мы должны подумать, как вызволить Джиллиану целой и невредимой. По-моему, ребенок всего лишь приманка, чтобы заманить нас, тех, кого Чарвик считает виновными в смерти Филиппа, в свое логово.
Ранульф и Лизанна снова опустились на стулья, хоть и с явной неохотой.
– У нас есть преимущество, неожиданное преимущество, – проговорил Гильберт, наклоняясь вперед. – Крестьяне ранили одного из разбойников Чарвика во время набега. По-моему, парень вполне сможет кое- что рассказать.
– Где он? – поинтересовался Ранульф.
– Об этом позже, – ответил Гильберт, хотя ему тоже не терпелось как следует расспросить и ценного. – Сначала его нужно подлечить. Рана серьезная.
Скрипнув зубами, Ранульф кивнул:
– Сколько у тебя лошадей?
– Столько, сколько нужно.
План начал приобретать очертания, лишь некоторое время спустя мужчины и Лизанна поднялись из-за стола. Они пересекли холл и чуть не были сбиты с ног Мелли.
– Милорд, – воскликнула она, бросаясь к Гильберту. – Леди Грей. Я нигде не могу ее найти.
Тяжелое предчувствие охватило Гильберта, когда он встретился взглядом со встревоженными глазами служанки.
– Ее нет в комнате?
– Нет, милорд, хотя я оставила ее там час назад. Она сказала, что устала и хочет отдохнуть.
–
– Обстоятельства изменились, – проворчал Гильберт и снова обратился к Мелли. – Может, она в саду?
Служанка растерянно заморгала:
– Я… я не знаю, милорд.
Гильберт повернулся к сэру Ланселину:
– Прикажите обыскать замок. Она должна быть где-то поблизости. Никто бы не посмел ее выпустить.
– Милорд, – потянула его за рукав Мелли. -Дело еще и в ее одежде.
Он недоумевающе посмотрел на нее:
– Одежда?
– Да, та, что лежит в ее сундуке. Сегодня утром она выложила одно из старых платьев своей матери. Вся одежда на месте, а того платья нет. Нет и плаща, в котором она приехала с вами из аббатства.
– Покажи мне.
Нахмурившись, Лизанна смотрела, как ее брат поднимается по лестнице.
В своей комнате Гильберт сердито отбросил белое одеяние. Неужели Грей ушла от него? Вернулась в аббатство? Или еще хуже – к своему отцу?
– Все, как я и говорила, милорд, остальной одежды нет, – заламывала руки Мелли. – Мне кажется, она переоделась, чтобы незаметно убежать.
– Зачем ей куда-то убегать? – рявкнул Гильберт. – Боже милостивый, ей же скоро рожать!
Мелли проклинала свою доверчивость по отношению к любовнице барона, которая сумела обвести ее вокруг пальца. Если бы только она рассказала ему тогда, что они с хозяйкой слышали разговор барона с сэром Ройсом.
– Милорд, можете наказать меня, – набралась она смелости, хотя знала, что у него нет склонности наказывать слуг, – я все понимаю и приму любое наказание, какое сочтете нужным. Гильберт, недоумевая, взглянул на нее:
– О чем ты там бормочешь?
Мелли медленно подошла поближе.
– Это насчет вашего разговора с тем рыцарем, сэром Ройсом. Мы с миледи слышали вашу беседу о смерти сэра Майкла, хотя мы вовсе не обирались подслушивать. Нет, милорд, не собирались, – служанка с опаской глянула на хмурое лицо барона и быстро отвела глаза. – Леди Грей была очень расстроена. Мне кажется, она считала, что виновата в смерти рыцаря и в потере деревни.
Гильберт резко отвернулся. Это, конечно, объясняет странное поведение Грей в тот день. И все-таки он не мог поверить, что она оставила его. Она казалась вполне довольной.
Нет, строго поправил он себя. Она не была довольна своим положением его любовницы, просто приняла эту роль, когда ничего другого не оставалось.
Нога причиняла ему страшные мучения, то жгла огнем, то отдавалась пульсирующей болью, в то время как он мерил шагами комнату, стараясь найти ответы на вопросы, отвечать на которые раньше не думал. Может быть, она еще найдется…
Он резко остановился. Часовня. Догадаются ли его люди заглянуть туда? Надежда вновь всколыхнулась в его душе, он вышел из комнаты и спустился в холл. Далеко он не ушел, потому что Лизанна задержала его, ухватив за рукав.
– Гильберт, когда мы приближались к Пенфорку, то встретили крестьянку. Теперь мне кажется, это могла быть переодетая Грей Чарвик.
Гильберт поднял брови:
– Почему ты так решила?
– Она была одна, ничего не несла в руках и…
– Как она выглядела?
– Светловолосая. Красивая… – Лизанна обескураживающе покачала головой.
– Как она была одета?
– Черный плащ и, по-моему, коричневое платье под ним. И на лице у нее есть пятно…
– Кровь Господня! – взорвался Гильберт. – Это она.
– Значит, она держит слово, которое дала отцу, – сделала вывод Лизанна. – Похоже, это длится давно, Гильберт. Она предала тебя.
Гильберт не мог в это поверить.
– В каком направлении она шла? – спросил он.
– На восток – в рощу.
