рыцаря:
— Если ты забеременеешь, Райна, скажешь мне!
Она собиралась уверить его, что непременно это сделает, но что-то в его лице заставило ее сказать иное. Боль, терзавшая сердце, вырвалась наружу:
— Зачем это тебе?
Он молчал, и Райна поняла, что сделала правильно, не рассказав о зачатии.
— Нужно, — наконец ответил он.
— Хорошо, скажу, — неохотно пообещала саксонка.
Максен так долго на нее смотрел, что у нее защемило сердце. Он вышел из зала. Что делать? Сказать правду и привязать себя к нему, став бесправной любовницей и матерью незаконнорожденного ребенка? Или лучше сбежать и родить дитя где-нибудь, чтобы никто не знал? Если уйти подальше, то можно объявить себя вдовой, и ребенок не будет носить позорного клейма. Но ведь Максен пустится в погоню…
Решив, что не стоит умирать раньше смерти, она отогнала мрачные мысли, подняла голову: «Что мне делать?». Сердце ответило: «Сказать правду!» Девушка опустила голову: «Знаю». Она не могла оставить Максена и поэтому вынуждена признаться. Но это будет завтра.
Глава 28
Летом обитатели замка были заняты делом. Урожай обещал быть богатым, так что зима будет сытной. Райна нашла, наконец, себе занятие. Сидя с Лиган и тремя саксонками, она пряла пряжу, сочетая эту работу с шутками и разговорами о прошедшей зиме, об урожае.
Зимой и весной жилось несладко, но никто не жаловался. Если бы не новый хозяин, то вряд ли удалось избежать голода. Все понимали это и были благодарны. Кто теперь захочет примкнуть к Эдвину?
С каждой новой победой Вильгельма над мятежниками все дальше уходили в прошлое времена англо- саксов. Удастся ли Эдвину вернуть их?
— Я насчитала больше дюжины, — сказала одна из женщин. — Трудная зима была… — саксонка хихикнула.
— Дюжину? — очнулась от задумчивости Райна.
— Даже больше.
— Что больше? — недоуменно спросила она.
— Да беременных. Ты что спишь?
Она улыбнулась, подавив желание прикоснуться к животу (пока еще незаметно!), и вновь взялась за пряжу. Каждый день собиралась она сказать правду Максену, но никак не могла решиться. С тех пор, как он спросил о здоровье, прошло две недели. Вздохнув, девушка дала себе слово, что сегодня вечером признается. Пусть он покричит, пусть разозлится, она все это перенесет.
Примирясь с мыслью о неизбежном раздоре, саксонка вступила с женщинами в разговор, который был прерван через несколько минут громким и бесцеремонным возгласом.
— Думаешь, венок из цветов… или слишком много? — громко спросила Элан.
Никто не слышал ее шагов, и от неожиданности две женщины выронили веретена из рук. Нагнувшись, Райна подняла веретено, стараясь подавить вспыхнувшее раздражение:
— Слишком много для чего, леди Элан?
— Для моей свадьбы, конечно. О чем я еще могу говорить?
Да, о чем еще? Вздохнув, Райна потерла нить, зажатую пальцами.
— Венок из цветов будет выглядеть чудесно, — рассеянно сказала она, принимаясь за пряжу.
Встав возле нее, Элан вынудила Райну поднять глаза.
— Тебе все равно, да? — дрожащим голосом спросила Элан.
Райна подавила вздох и выпрямилась:
— Нет, почему? Из каких цветов вы хотите сделать венок?
Норманнка, довольная, улыбнулась:
— Думаю, из фиалок.
— Чудесно.
— Или из роз.
— Я люблю розы.
Элан настаивала:
— А какие тебе нравятся больше?
— Мне — фиалки, но с вашим цветом лица вам больше подойдут розы. А что говорит сэр Гай?
Элан пожала плечами:
— Не знаю, я хотела у него спросить, но его нигде нет.
— Он и Максен в деревне. Прогуливаются.
— Что ты хочешь этим сказать — «прогуливаются»?
Лиган хихикнула, а Райна спокойно пояснила:
— Занимаются хозяйством.
— Как скучно, — пробормотала сестра Максена. — Смертельно скучно.
— Но нужно.
— Да, тебе видней, наверно.
Иногда — правда редко — Элан казалась взрослой, уже достаточно пожившей и много повидавшей женщиной, но сегодня она напоминала ребенка. Как мог сэр Гай влюбиться в нее? Элан ведет себя пристойно в его присутствии, но он же видел, как она бесцеремонна с другими.
«Любовь — она загадочная, странная, — размышляла Райна, забыв на мгновение Торкво и Элан и обратившись к себе и Максену и к своему будущему дитя. — Любовь — загадка и боль».
В ее мысли ворвался голос Элан.
— Мне нужна ткань для свадебного платья, — и пощупала полотно, лежавшее у ног Райны.
— А какого цвета?
— Не знаю пока, но этот меня устраивает.
Раздался смешок, но на этот раз смеялась не Лиган. Райна взглянула на Элан:
— Вы, конечно, умеете прясть?
— Да, но боюсь, не так ловко, как ты.
Райна решила, что ей лучше предложить свои услуги, не дожидаясь, когда попросит об этом Элан. Для свадебного платья нужно постараться.
— Я научу вас.
Элан как-то сникла.
— Ты же видишь — я беременна.
— Да, такой живот трудно не заметить! — подала голос Лиган. Саксонки засмеялись, прикрывая рты ладонями.
— Почему ты… ты… — разозлилась Элан. — Ты неблагодарная саксонка…
— Хватит, — вмешалась Райна.
Вскочив, она усадила сестру Максена на свой стул и сунула в руки ей веретено:
— Держите его вот так.
Оглянувшись, Элан хотела было встать, но Райна удержала ее на месте.
— Я не могу терять время на какую-то пряжу, — запротестовала норманнка.
— Разве вы не хотите хорошего свадебного наряда? — спросила Райна, задев ее тщеславие.
Та хотела возразить, но, подумав, неохотно кивнула:
— У меня будет чудесное свадебное платье.
— Так не стоит терять времени.
Райна стала показывать, как что нужно делать.
Женщины вполглаза следили за своей пряжей, вполглаза — за Райной и Элан. Норманнка оказалась способной ученицей и неплохой собеседницей. Она охотно вступила в разговор с саксонками и даже смеялась. Веселье прервало появление Кристофа.
— Прибыл король, — известил юноша.
Он тяжело дышал и был встревожен.
Райна оказалась самой сообразительной. С пылающим лицом она поднялась и спросила, втайне
