Матф., XVII, 23. Марка, IX, 31. Матф., XX, 19. Марка, X, 34. Луки, XVIII, 33. Матф., XXVI, 32. Марка, XIV, 28. Вот все 14 мест, которые понимаются так, что Христос предсказывал свое воскресение. В трех из этих мест говорится о Ионе во чреве китове и в одном о восстановлении храма. В остальных же десяти местах говорится о том, что Сын Человеческий не может быть уничтожен; но нигде ни одним словом не говорится о воскресении Иисуса Христа.
Во всех этих местах в подлиннике нет даже слова 'воскресение'. Дайте человеку, не знающему богословских толкований, но знающему по-гречески, перевести все эти места, и никогда никто не переведет их так, как они переведены. В подлиннике в этих местах стоят два разные слова: одно аn(sthmi, другое Иge(rw. Одно из этих слов значит: 'восстановить'; другое значит 'будить', и в медиуме: 'проснуться', 'встать'. Ни то ни другое никогда ни в каком случае не может значить: 'воскреснуть'. Для того, чтобы вполне убедиться в том, что греческие слова эти и соответствующее им еврейское кум не могут значить 'воскреснуть', стоит только сличить те места Евангелия, где употребляются эти слова, а употребляются они множество раз и ни разу не переведены словом 'воскреснуть'. Слова 'воскреснуть', 'auferstehen', 'ressusciter', нет ни на греческом, ни на еврейском языке, так как не было и соответствующего им понятия. Чтобы на греческом или еврейском языке выразить понятие о воскресении, нужна перифраза, нужно сказать: 'встал' или 'проснулся' из мертвых. Так, в Евангелии говорится (Матф., XIV, 2) про то, что Ирод полагал, что Иоанн Креститель 'воскрес', и там сказано: 'проснулся из мертвых'. Так и у Луки, XIV, 31 говорится в притче о Лазаре про то, что если бы кто и воскрес, то и воскресшему бы не поверили, и сказано: 'восстал бы из мертвых'. Там же, где к словам: 'встать', или 'проснуться', не прибавлено слов: из мертвых, слова 'встать' и 'проснуться' никогда не значили и не могут значить -- 'воскреснуть'. А говоря о себе, Христос ни разу во всех тех местах, которые приводятся в доказательство предсказаний Его о 'воскресении', ни разу, ни одного разу не употребляется слов: 'из мертвых'.
Наше понятие о воскресении до такой степени чуждо понятию евреев о жизни, что нельзя себе представить даже, как мог бы говорить Христос евреям о воскресении и вечной личной, свойственной каждому человеку жизни. Понятие о будущей личной жизни пришло к нам не из еврейского учения и не из учения Христа. Оно вошло в церковное учение совершенно со стороны. Как ни странно это покажется, но нельзя не сказать, что верование в будущую личную жизнь есть очень низменное и грубое представление, основанное на смешении сна со смертью и свойственное всем диким народам, и что еврейское учение, не говоря уже о христианском, стояло неизмеримо выше его. Мы же так уверены в том, что это суеверие есть что-то очень возвышенное, что пресерьезно доказываем преимущество нашего учения перед другими именно тем, что мы держимся этого суеверия, а другие, как китайцы и индусы, не держатся его. Это доказывают не только богословы, но и вольнодумные ученые историки религий -- Тиле, Макс Мюллер и др.; классифицируя религии, они признают, что те из них, которые разделяют это суеверие, выше тех, которые его не разделяют. Вольнодумный Шопенгауэр прямо называет еврейскую религию самой пакостной (niedertrдchtigste) из всех религий за то, что в ней нет и понятия (keine Idee) о бессмертии души. Действительно, в еврейской религии ни понятия, ни слова такого не было. Жизнь вечная по-еврейски 'хайе-ойлом'. Ойлом значит бесконечное, во времени непоколебимое. Ойлом значит тоже мир -- космос. Жизнь вообще, и тем более жизнь вечная, хайе-ойлом, по учению евреев, есть свойство одного Бога. Бог есть Бог жизни, Бог живой. Человек, по понятию евреев, всегда смертен, только Бог есть всегда живой. В Пятикнижии два раза употреблены слова: 'жизнь вечная'. Один раз во Второзаконии, другой раз в книге Бытия. Во Второзаконии, XXXII, 39, 40, Бог говорит: поймите, что я -Я. Что нет Бога, кроме Меня; Я живой, Я умерщвляю, Я бью, Я исцеляю, и от Меня никто не освобождается; Я поднимаю руку до неба и говорю: Я живу вечно. В другой раз: в книге Бытия, III, 22, Бог говорит: вот человек съел плода от древа познания добра и зла и стал таким, как мы (одним из нас); как бы он не протянул руки и не взял с древа жизни и не съел и не стал бы жить вечно. Эти два единственные случаи употребления слов: жизнь вечная в Пятикнижии и во всем Ветхом Завете (за исключением одной главы апокрифического Даниила) ясно определяют понятия евреев о жизни вообще и жизни вечной. Жизнь сама по себе, по понятию евреев, вечна и такова она в Боге; человек же всегда смертен, таково его свойство.
Нигде в Ветхом Завете не сказано того, чему учат нас в священных историях -- что Бог вдунул в человека душу бессмертную, или того, что первый человек до греха был бессмертен. Бог сотворил, по первому сказанию книги Бытия, ст. 26, I гл., человека точно так же, как и животных, точно так же мужеский и женский пол и точно так же велел им плодиться и множиться. Как о животных не сказано, что они бессмертны, точно так же не сказано этого и о человеке. Во второй главе говорится о том, как человек познал добро и зло. Но о жизни сказано прямо, что Бог выгнал человека из рая и загородил ему путь к древу жизни. Человек так и не вкусил плода древа жизни, он так и не получил хайе-ойлом, то есть жизни вечной, и остался смертен.
По учению евреев, человек есть человек точно такой, какой он есть, то есть смертный. Жизнь есть в нем только как жизнь, продолжающаяся из рода в род в народе. Один только народ, по учению евреев, имеет в себе возможность жизни. Когда Бог говорит: будете жить и не умрете, то он говорит это народу. Вдунутая в человека Богом жизнь есть жизнь смертная для каждого отдельного человека, но жизнь эта продолжается из поколения в поколение, если люди исполняют завет с Богом, то есть условия, положенные для этого Богом.
Изложив все законы и сказав, что законы эти не на небе, а в сердцах их, Моисей говорит во Второзаконии, XXX, 15: 'Вот ныне я кладу перед вами благо и жизнь, смерть и зло, увещевая вас любить Бога и идти по Его путям, исполняя Его закон с тем, чтобы вы удержали жизнь'. И в ст.19: 'Беру в свидетели против вас небо и землю. Вот жизнь и смерть, благословение и проклятие я кладу перед вами. Изберите же жизнь с тем, чтобы жить вам и потомству вашему, любя Бога, повинуясь ему и прилепляясь к нему, потому что от него ваша жизнь и продолжение ее'.
Главное различие между нашим понятием о жизни человеческой и понятием евреев состоит в том, что, по нашим понятиям, наша смертная жизнь, переходящая от поколения к поколению, не настоящая жизнь, а жизнь падшая, почему-то временно испорченная; а по понятию евреев, эта жизнь есть самая настоящая, есть высшее благо, данное человеку под условием исполнения воли Бога. С нашей точки зрения, переход этой падшей жизни от поколения к поколениям есть продолжение проклятия. С точки зрения евреев, это есть высшее благо, которого может достигнуть человек, и то только исполняя волю Бога.
Вот на этом-то понятии о жизни и основывает Христос свое учение о жизни истинной или вечной, которую он противополагает жизни личной и смертной. 'Исследуйте писания', говорит Христос евреям (Иоанна, V, 39), 'ибо вы через них думаете иметь жизнь вечную'.
Юноша спрашивает Христа (Матф., XIX, 16): как войти в жизнь вечную? Христос, отвечая ему на вопрос о жизни вечной, говорит: если хочешь войти в жизнь (он не говорит: жизнь вечную, а -- просто жизнь), соблюди заповеди. То же говорит законнику: так поступай, и будешь жить (Луки, X, 28), и то же говорит -- жить, просто, не прибавляя -- жить вечно. Христос в обоих случаях определяет, чт( должно разуметь под словами: жизнь вечная; когда он употребляет их, то говорит евреям то же самое, что сказано много раз в законе их, а именно: исполнение воли Бога есть жизнь вечная.
Христос в противоположность жизни временной, частной, личной учит той вечной жизни, которую, по Второзаконию, Бог обещал Израилю, но только с той разницей, что, по понятию евреев, жизнь вечная продолжалась только в избранном народе израильском и для приобретения этой жизни нужно было соблюдать исключительные законы Бога для Израиля, а по учению Христа, жизнь вечная продолжается в сыне человеческом, и для сохранения ее нужно соблюдать законы Христа, выражающие волю Бога для всего человечества.
Христос противополагает личной жизни не загробную жизнь, а жизнь общую, связанную с жизнью настоящей, прошедшей и будущей всего человечества, жизнь сына человеческого.
Спасение жизни личной от смерти, по учению евреев, было исполнением воли Бога, выраженной в законе Моисея по его заповедям. Только при этом условии жизнь евреев не погибала, а переходила от поколения к поколению в избранном Богом народе. Спасение жизни личной от смерти, по учению Христа, есть то же самое исполнение воли Бога, выраженное в заповедях Христа. Только при этом условии, по учению Христа, жизнь личная не погибает, а становится вечною непоколебимо в сыне человеческом. Разница только в том, что служение Богу Моисея было служение Богу одного народа; а служение Отцу Христа есть служение Богу всех людей. Продолжение жизни в поколениях одного народа было сомнительно потому, что мог исчезнуть сам народ, и потому еще, что продолжение это зависело от плотского потомства.
