что и он был простачком, иначе его не вышибли бы так просто из армии, не сделали бы козлом отпущения. Но все эти мои ошибки еще не так страшны, - со вздохом заключила Керри, - не дай только бог ошибиться теперь в моем Джонни...'
6. Джон Мунн встревожен
А Джон в это время думал о другой 'Керри', небесной, пришедшей из-за орбиты Марса и поспешно огибавшей Землю с тем, чтобы снова унестись в сторону верхнего нашего соседа. Теперь, когда Джон уже сделал некоторые расчеты, прояснилась 'родословная' его 'Керри'. Астероид этот, видимо, находился прежде на другой, более удаленной от Земли орбите. Пожалуй, даже был соседом Эроса. ('Не плохое соседство для моей 'Керри'! - усмехнулся Джон). Но потом где-то там между Марсом и Юпитером, в зоне астероидов, он столкнулся, наверно, еще с каким-то космическим телом и, потеряв часть массы, изменил свою орбиту и приблизился к Земле настолько, что теперь все более подпадал под ее влияние.
Сегодня Мунн надеялся завершить расчеты, которые должны были дать ему окончательный ответ - упадет ли 'Керри' на Землю в следующее свое сближение с нею или пронесется мимо? Электронная вычислительная машина, находившаяся в распоряжении Джона, изрядно потрудилась за эти дни. Она молниеносно выполняла все его команды, 'запоминая' бесчисленное количество исходных данных и решая разнообразнейшие математические и логические задачи.
Джон уже не первый год пользовался этими машинами, делая все нужные ему расчеты самостоятельно и лишь в особо трудных случаях прибегая к помощи вычислительного центра обсерватории. Всякий раз он почти благоговел перед совершенством 'электронного мозга' этих машин, выполнявших любую команду за одну десятитысячную долю секунды. А ведь за это время должны были сработать многочисленные электронные реле, фотоэлементы, электронно-лучевые трубки, разнообразные оптические системы и несколько тысяч электронных ламп...
Но вот Мунн ввел в электронную машину код последней команды. Мгновенно пришли в действие ее вводные и арифметические устройства. 'Отстрелялись' электронные пушки кинескопов по диэлектрикам в оперативных и долговременных устройствах памяти. Сработали выводное и дешифрующее устройства, отстучали клавиши телетайпа, и в руках Джона Мунна появилась лента с колонками цифр.
Торопливо пробежав их глазами, Мунн, во избежание ошибки, проделал всю операцию расчета орбиты астероида вторично. Результат был тот же.
Взволнованно прошелся молодой астроном по павильону обсерватории. Вытер платком влажный лоб. Снова перечитал цифры, отпечатанные на ленте. Они подтвердили его предположения. Точный математический расчет имевшихся у него данных о движении Земли и астероида свидетельствовал о неизбежности столкновения...
Удовлетворенность безошибочностью своей догадки лишь на какое-то мгновение заслонила у Джона все остальное. Но почти тотчас же другое, более сильное чувство завладело всеми его мыслями. Поскольку несомненно. было, что астероид столкнется с Землей - не избежать, значит, большой беды. Он может, конечно, упасть и в безлюдной части планеты, как Тунгусский или Сихотэ-Алинский. Но не исключено, что обрушится он и на населенную часть какого-нибудь из материков или даже на территорию родной страны Джона Мунна. А это не обычный небесный камешек, какие падают ежедневно, почти не оставляя заметного следа на поверхности земли. Свалится ведь на этот раз целая маленькая планетка.
Чувство тревоги почти не покидало теперь Джона, хотя для того, чтобы точно знать, куда именно упадет астероид, потребуется сделать еще не одну тысячу сложнейших вычислений, куда более совершенными машинами, чем та, на которой он только что работал.
Что же предпринять? Нужно ведь оповестить как-то о грозящем бедствии, если не все человечество, то хотя бы население своей страны. Но как? Выступить по радио? Или, может быть, сообщить об этом через газету? Да, пожалуй, лучше всего через газету. Но какую?..
После некоторого размышления, взвесив все за и против, решил он опубликовать свое открытие в 'Прогрессе', и не потому только, что в нем сотрудничала Керри. Мунн знал трезвое направление этой газеты и не сомневался, что его научное сообщение не будет там превращено в сенсацию, обычную для подавляющего большинства органов многотиражной печати его страны.
Директор обсерватории, которому он доложил и о результатах вычислений, и о решении дать в 'Прогрессе' первую публикацию о своем открытии, не возражал против этого.
7. 'О времена, о нравы!'
Приход Генри Марчмонта хотя и не был неожиданностью для Писфула, однако чем-то встревожил его. Чем именно, профессор и сам не смог бы на это ответить. В последнее время он вообще стал слишком мнительным и нервным. Все теперь настораживало и тревожило его. Он плохо спал ночами, просыпался в холодном поту, с беспокойно стучащим сердцем...
Надо бы послушаться врачей, бросить все к черту, особенно эту неприятную работу для военного ведомства, и поехать на юг, в тихий, уютный санаторий на берегу океана. Но - где там! Разве его выпустит из своих лап генерал Хазард, пока он не завершит испытания портативной коротковолновой радиостанции дальнего действия? Неприятнее же всего было для Писфула то, что станция эта предназначалась, судя по всему, для оснащения тайной агентуры.
- Здравствуйте, дорогой мистер Писфул! - радостно проговорил Генри Марчмонт, протягивая руку профессору. - Простите, что без предупреждения, но у меня к вам серьезное дело.
- Серьезное? - удивленно переспросил Писфул и осмотрелся по сторонам, будто опасаясь, что их может подслушать кто-то.
- Вы не один разве? - невольно перешел на шепот Марчмонт.
- Почему вы решили?.. Если не считать вас, то я тут один. Но, знаете ли... - замялся Писфул, снова оглядываясь по сторонам.
Теперь только понял его Марчмонт и невесело рассмеялся. Потом проговорил беспечным тоном:
- А я, знаете ли, хотел предложить вам прогуляться. Не возражаете?..
- О, охотно! День такой чудесный!
Спускаясь по лестнице, Марчмонт взял Писфула под руку и прошептал укоризненно:
- Слушайте, дорогой мой,что же это такое? Даже в собственном доме стали мы бояться разговаривать. Это же...
- Береженого, знаете ли, бог бережет, - усмехнулся Писфул. - Я то ведь лучше вас знаком с техникой тайной звукозаписи.
- Мы же с вами на одно и то же военное ведомство работаем. Почему же...
- Вот именно поэтому-то, - снова усмехнулся Писфул.
- Ну, хорошо! Давайте тогда погуляем по улице.
- А вы не на машине ко мне приехали?.. Ну, тогда я бы предпочел поговорить с вами в вашей машине.
- Ого, каким вы стали осторожным! Даже тайные агенты могут вам позавидовать. О тэмпора, о морэс! *
В машине Писфул заговорил не раньше, чем она тронулась.
- Ну-с, я слушаю вас, коллега.
- А я уж и разговаривать боюсь, - рассмеялся Марчмонт. Кто знает, может быть, и в моей машине установлен какой-нибудь тайный микромагнитофончик.
* О времена, о нравы! (лат.).
- Этак мы и вовсе вскоре разучимся разговаривать. Давайте все-таки рискнем.
- Но я вижу, дорогой профессор, вы так запуганы, что, пожалуй, нет смысла говорить с вами о том, с чем я пришел к вам. Надеюсь, вы догадываетесь, что я не о прогнозе погоды пришел поговорить с вами?
- Догадываюсь, - без особого энтузиазма отозвался Писфул, рассеянно поглядывая сквозь ветровое стекло на пестрый поток встречных машин. - Выкладывайте, что там у вас.
- Известно ли вам, что я нахожусь в дружеских отношениях с редактором такой газеты, как 'Прогресс'? - после некоторого раздумья спросил Марчмонт.
- Нет, это мне не известно, - ответил Писфул, - но, достаточно хорошо зная вас, я не удивляюсь этому. Вы всегда симпатизировали людям с крайними левыми взглядами. Но я не осуждаю вас за это, тем более, что такие люди, как ваш друг, редактор 'Прогресса', делают хотя и рискованное, но благородное дело.
- Так вы, значит... - обрадованно воскликнул Генри Марчмонт, но Писфул недовольно прервал его:
- Только, пожалуйста, без выводов. С некоторых пор я стал остерегаться выводов.
- Хорошо, перейдем тогда к делу. Вы слышали, конечно, об этой ужасной авиационной катастрофе в
