- Некогда теперь возиться с шифром. Передавайте открытым текстом.
Квелч торопливо застучал ключом, то и дело переходя на прием, но ему никто не отзывался. А вода, между тем, все прибывала. У той части стены, где была трещина, образовалась уже целая лужа.
- Не отвечают... - Квелч принялся растирать палец, онемевший от напряженной работы ключом радиотелеграфа.
- Подавайте тогда международный сигнал бедствия! - уже совсем истерически прокричал генерал. - Может быть, услышит кто-нибудь и отзовется. Мы тогда попросим их срочно связаться с авианосцем адмирала Диксона.
Теперь Квелч непрерывно посылал в эфир только три буквы SOS. Отозвалась ему спустя несколько минут какая-то станция на русском языке. Так как Квелч участвовал во второй мировой войне и длительное время находился в Мурманске, он довольно свободно понимал русскую речь.
Выяснилось, что посланный им сигнал бедствия приняло советское научно-исследовательское судно, совершавшее плавание в водах Тихого океана.
- Кто это отозвался вам? - настороженно спросил генерал.
'Сказать или не сказать, что это русские?..' - тревожно пронеслось в мозгу Квелча.
- Неясно пока, - уклончиво ответил он. - Уточню сейчас.
Но вместо того, чтобы сделать такой запрос, радиотехник очень коротко сообщил о себе и попросил русских связаться с авианосцем 'Фоукен'.
Квелчу ответили, что просьбу его тотчас же выполнят. Сообщили также, что догадываются, почему просящие помощи попали в столь бедственное положение...
- Ну?! - торопил Квелча Хазард. Выпуклый лоб его покрылся множеством мелких морщинок, мохнатые рыжие брови почти сошлись у переносицы, нижняя челюсть слетка отвисла. Прежней надменности как не бывало.
Квелч не без удовлетворения отметил эту перемену в лице генерала и ответил ему с деланной небрежностью:
- Это русские, сэр.
- Как?! - завопил Хазард, и лицо его снова преобразилось - брови вздернулись, челюсть выпятилась вперед. - И вы вели с ними переговоры? Разгласили им военную тайну? Да знаете ли вы, что за это...
Он, казалось, захлебнулся от гнева и не смог больше вымолвить ни слова. А Квелч возразил ему если и не очень дерзко, то уж во всяком случае с большим достоинством.
- Ничего я им не разгласил, генерал. Русские и без того знают об этой проклятой бомбе больше, чем мне известно. Может быть, и больше вашего тоже...
Сообщение это настолько удивило Хазарда, что он сразу вдруг присмирел и спросил растерянно:
- Но откуда?.. Как они могли узнать?
- Это уж я не знаю, сэр, - простодушно признался Квелч. Только бомбу нашу они назвали македониевой и очень удивились, что мы вообще остались в живых.
- Македониевой! - воскликнул Медоуз, соскакивая со своего стола и устремляясь к Хазарду. - Так это, значит, действительно македониевая бомба?
- Да... - несколько смущенно признался генерал.
- Но ведь это же чистейшая авантюра! - возбужденно продолжал Медоуз. - Македонии - совершенно новый и очень плохо еще изученный трансурановый элемент. А вы, значит, использовали его для 'запала' 'Большого Джо'? И вот результат... Нет, это больше чем авантюра! Даже теоретически мы ведь очень смутно представляли себе, что могло дать применение Македония в качестве взрывчатого вещества для 'запала' водородной бомбы. Предполагалось, однако, что атомные ядра Македония не частично, как у плутония, а полностью успеют вступить в реакцию деления. Видимо, так оно и произошло. Понять не могу - почему у нас такая поспешность с испытанием этого 'Большого Джо'?
- А как же! - злобно усмехнулся Квелч. - Мы ведь спешим перешагнуть поскорее за грань равновесия между войной и миром. Боимся, как бы планета наша не превратилась в скотный двор. А она, кажется, превратится скоро в сплошную братскую могилу.
Пораженный сообщением Квелча о том, что русским известен секрет взорванной бомбы, Хазард, казалось, перестал воспринимать происходящее вокруг. Зато Эдди Олд, так трясшийся от страха все это время, торопливо извлек из кармана темную коробочку и переключил в ней какие-то рычажки.
- Но как? Как, черт побери, они узнали это?! - снова яростно воскликнул Хазард. Глаза его вспыхнули злобой, и он схватил Квелча за горло.
- Это ты, мерзавец, проболтался, наверно?!
- Оставьте в покое Квелча, генерал, - проговорил вдруг Медоуз таким тоном, какого никак нельзя было ожидать от этого интеллигентного старика. - И не говорите ерунды. Как мог знать Квелч о том, что бомба македониевая, когда даже мне не было это известно?
- Но откуда же тогда осведомленность русских?..
- Да разве можно в наше время утаить не только факт испытания атомного или термоядерного оружия, но и технический состав его? Вы-то, мистер Хазард, должны же знать это?
- Но ведь взрыв 'Большого Джо' был произведен в неблагоприятных для его обнаружения условиях, - повысил голос Хазард. - Мы взорвали его, во-первых, под землей, во-вторых, на острове в сейсмическом районе океана.
- А вы разве не знаете, что версия о невозможности отличить землетрясение от подземного ядерного взрыва уже развеяна? - удивился профессор Медоуз. - По характеру сейсмических волн, возникающих при землетрясениях и подземных взрывах, без особого труда определяют теперь их причину. А что касается нескольких незарегистрированных подземных взрывов, произведенных нами в этом году, то они были слишком малой мощности - менее одной килотонны. К тому же для обнаружения их применялась аппаратура, не соответствующая рекомендованной Женевским совещанием экспертов.
- Простите, профессор, - вмешался в разговор Квелч, правильно ли я вас понял? Действительно можно, значит, распознать любой ядерный взрыв, как бы его ни скрывали?
- Конечно, мистер Квелч. Они обнаруживаются методом регистрации акустических и сейсмических волн, радиоимпульсов, световых и гамма-излучений.
- А химический состав их тоже можно обнаружить?
Медоуз ответил Квелчу и на этот вопрос, хотя он и догадывался, что генералу не очень нравятся его разъяснения. Но профессор был теперь настолько возмущен Хазардом и адмиралом Диксоном, скрывшими от него и, видимо, от некоторых других ученых химический состав 'Большого Джо', что готов был выступить с разоблачением их перед кем угодно.
- Исследование атмосферы, - продолжал он свои пояснения, - на высоте от четырех до двенадцати километров, которое мы регулярно проводим, так же как и другие страны, дают нам все основные данные о произведенных атомных и термоядерных взрывах. Для этого достаточно лишь подвергнуть лабораторному анализу содержимое пробоотборников. Если при этом в их . бумажных фильтрах обнаружатся пылинки плутония или урана, то тут имеет место атомный взрыв. Если же в щелочных поглотителях окажется радиоактивный углерод, а в замороженной воде тритий, не останется сомнений, что произошел термоядерный взрыв. Я уже не говорю о том, что в пробах воздуха без труда обнаруживаются радиоактивные изотопы стронция, циркония, бария, иттрия, церия и другие осколки деления урана и трансурановых элементов.
- Так вы, значит, считаете, что о Македонии знали еще слишком мало, чтобы экспериментировать с ним? - мрачным голосом спросил Хазард.
- А чем же иным вы лично объясните то бедственное положение, в котором мы оказались? - Bonpocoм на вопрос ответил профессор. - Всякая авантюра в науке или политике рано или поздно кончается катастрофой, - убежденно заключил он.
Эдди Олд, все это время молча прислушивавшийся к разговору, стал вдруг что-то торопливо записывать. На столь необычное в создавшейся обстановке занятие юного лейтенанта обратил внимание Квелч. Он подозрительно покосился в сторону лейтенанта и хмуро сдвинул брови. Но в это время запищала вдруг морзянка, и Квелч бросился к рации. Вслед за ним устремились и остальные.
6. Обреченные
Вот что прочитал Квелч, раскодировав новую шифровку адмирала Диксона:
'Категорически запрещаю пользоваться рацией для передач без особого на то разрешения'.
