– Да. Они танцуют вон там.
Миссис Гирдвуд показала. Приложив к глазу лорнет, мистер Свинтон осмотрел зал. Взгляд его блуждал в поисках дочери миссис Гирдвуд. О племяннице он не думал. И взгляд его был больше устремлен на партнера Джули, чем на нее самое.
Единственного взгляда хватило, чтобы успокоиться. С мистером Смитсоном можно не считаться.
– Надеюсь, мадам, – сказал он, поворчиваясь к матери, – надеюсь, мисс Гийдвуд не заполнила всю свою кауточку на вечеу?
– Конечно, нет, сэр!
– Может быть, следующий – кажется, по пуогуамме это вальс – может, я смогу танцевать с ней? Могу я попуосить вас вмешаться в мою пользу; конечно, если нет пйедыдущей договойенности.
– Я знаю, что ее нет. Могу пообещать вам это, сэр; моя дочь, вне всякого сомнения, будет счастлива танцевать с вами.
– Спасибо, мадам! Тысячу буагодауностей!
Решив благополучно этот вопрос, дружелюбный вельможа продолжал оживленно разговаривать с вдовой розничного торговца, как будто они были равными по положению.
Миссис Гирдвуд была от него в восторге. Насколько первосходит этот подлинный отпрыск аристократов Британии выскочек из Нью-Йорка и Бостона! Ни Старый доминион (Прозвище штата Вирджиния, – Прим. перев.), ни Южная Каролина не могут породит такого очаровательного человека! Какая редкая удача – эта счастливая встреча с ним! Благословен будь этот «глупый Фуэнк», как назвал его светлость своего маленького лакея.
Фрэнк заслужил подарок, и миссис Гирдвуд решила, что когда-нибудь он его получит.
Занят ли у Джули следующий танец? Конечно, нет! И следующий за ним тоже, и еще, и еще. Она будет танцевать с ним весь вечер, если он пожелает. И как хотелось бы миссис Гирдвуд, чтобы ее освободили от обещания, чтобы весь Ньюпорт узнал, что мистер Свинтон – лорд!
Таковы были мысли миссис Гирдвуд; конечно, она не высказывала их вслух.
В кадрили возможности для визави незначительные. Но Мейнард улучшил их, пригласив мисс Гирдвуд на вальс. Договорившись об этом, они расстались.
Менеее чем через десять минут в зале можно было увидеть группу из двух леди и двух джентльменов, решавших какой-то неприятный вопрос. Короче говоря, возникла сцена.
Леди были миссис Гирдвуд и ее дочь, джентльмены – мистеры Мейнард и Свинтон.
Они сошлись только что; джентльмены не поклонились друг другу и никак не приветствовали, но обменялись взглядами, свидетельствовавшими, что они друг друга узнали. Этот взгляд явно говорил о старинной взаимной неприязни.
В суматохе момента миссис Гирдвуд этого не заметила. Зато заметила дочь.
Что между ними произошло?
Разговор объяснит это.
– Джули, моя дорогая, – заговорила миссис Гирдвуд, – я записала тебя на первый вальс. Ты будешь танцевать с мистером Свинтоном. Мистер Свинтон – моя дочь.
Представление только закончилось, как подошел Мейнард, чтобы воспользоваться обещанием девушки, и стал четвертым участником сцены.
Враждебный взгляд, которым обменялись джентльмены, длился всего секунду; затем молодой офицер повернулся к мисс Гирдвуд и предложил ей руку.
Послушная властной матери, девушка колебалась.
– Простите мою дочь, сэр, – сказала миссис Гирдвуд, – но она уже занята.
– Правда? – удивленно воскликнул бывший капитан и в поисках объяснения повернулся к дочери.
– Мне кажется, нет, мама? – нерешительно сказала Джули.
– Конечно, да, дитя мое! Ты знаешь, я пообещала мистеру Свинтону это еще до начала бала. Как неловко получилось. Надеюсь, сэр, вы ее извините?
Последние слова были адресованы Мейнарду.
Он снова посмотрел на Джули. Она по-прежнему колебалась. Но вид ее словно говорил: «Простите меня».
Истолковав это так, Мейнард сказал:
– Если таково желание мисс Гирдвуд, я освобождаю ее от обещания.
И снова посмотрел ей в лицо, ожидая ответа.
Ответа не было!
Молчание – знак согласия. Мейнард вспомнил эту старинную пословицу. Поклонившись всем троим одновременно, он повернулся и исчез среди танцующих.
Через шесть секунд Джули уже кружилась в танце, ее раскрасневшаяся щека лежала на плече человека, которого никто не знал, но танцевальным искусством которого все восхищались.
– Кто это незнакомец? – спрашивали все. Это произносили даже Дж., Л. и Б.
Миссис Гирдвуд заплатила бы тысячу долларов, чтобы иметь право удовлетворить их любопытство. Чтобы все позавидовали ее дочери, которая танцует
Глава XI
Эмоции в бальном зале
Вдобавок к стойке, за которой решаются дела с администрацией отеля и где платят по счетам, в Оушн Хаус есть еще одна, предназначенная исключительно для выпивки.
Это уютное укромное помещение, частично подземное; туда спускаются по лестнице только поклонники Вакха.
О его существовании мало кому известно, кроме узкого круга посетителей.
Здесь, в подвале, разговор джентльменов, разогретых выпивкой, может приобретать грубые и резкие формы без опасности, что его услышат нежные уши прекрасных сильфид, скользящих по коридорам вверху.
Так и должно быть; так подобает высококлассному заведению, каким, несомненно, является Оушн Хаус; все здесь приспособлено к аскетической атмосфере Новой Англии.
Пуритане предпочитают выпивать «втихомолку».
В вечера балов этот бар находится под особым присмотром – не только со стороны охраны отеля, но и из других отелей и «коттеджей».
Терпсихора всегда испытывает жажду – она одна их поклонниц Вакха; танцы обычно посылают толпы поклоняющихся в это святилище веселого бога.
В Оушн Хаус в вечера балов можно заказать вино и наверху – это обычно шампанское и другие легкие вина со льдом; но только внизу можно выпивать, покуривая сигару.
По этой причине многие танцоры в перерывах спускались по лестнице, верущей в бар для выпивки.
Среди них был и расстроенный Мейнард.
– Смэш ( Спиртной напиток с сахаром, мятой и льдом. – Прим. перев.) на бренди! – заказал он, останавливаясь у стойки.
– Из всех людей – Дик Свинтон! – рассуждал он про себя в ожидании выпивки. – Значит, правда, что его выгнали из гвардии. Вполне заслуженно, я этого и ожидал. Проклятый бездельник! Интересно, что привело его сюда. Игра в карты, наверно: охотится на богатых американских голубей! Ему явно покровительствует мамаша Гирдвуд, а он нацелился на дочь. Как он сумел представиться им? Бьюсь об заклад, они не очень много о нем знают.
– Смэш на бренди, мистер!
– Что ж, – продолжал Мейнард, успокаиваясь под действием ледяного напитка и наркотического запаха мяты. – Это не мое дело. И после происшедшего я вообще не собираюсь вмешиваться. Могут иметь его по любой цене. Весь риск на покупателе. Мне не следует винить его в этой маленькой неприятности, хотя я заплатил бы двадцать долларов, чтобы иметь возможность щелкнуть его по носу!
Капитан Мейнард не был неуживчивым человеком. Мысли его объясняются пережитым
