перестали попадаться; поэтому когда кэб с графом де Вальми и графиней медленно полз по Бейкер-стрит, его фонари освещали круг едва в шесть футов.
– Годится, – сказал самому себе Свинтон, разглядывая в окошко ночь.
К такому заключению он пришел и раньше, когда только поднимался по ступенькам в кафе «Европейское».
Но однако произносил он это слово не вслух, и жена его не слышала. Впрочем, она не услышала бы, даже если бы он закричал ей на ухо. Она крепко спала в углу кареты.
А до этого она была чуть «шумлива», пыталась петь или повторяла двусмысленную шутку, которую впервые услышала вечером.
Она не сознавала, где находится и с кем, время от времени обращалась к мужу «Простачок», называла его именем «другого графа», а иногда «Кейт-барышницей».
Ее собственный граф казался необыкновенно заботливым. Он очень старался, чтобы она не шумела, но еще больше, чтобы ей было удобней. На ней был просторный плащ. Муж тщательно застегнул все пуговицы плаща, чтобы жена не простудила грудь.
К тому времени как кэб миновал верхнюю часть Бейкер-стрит и въехал на Парк Роуд, Фэн не только стихла, но и крепко уснула; только легкий храп свидетельствовал, что она жива.
Кэб, медленно и неслышно, как катафалк, продвигался в серо-коричневой тьме.
– Куда? – спросил кучер, поворачиваясь и говоря в боковое окошко.
– На Южный берег! Но на улицу не заезжайте. Высадите нас в конце ее, у входа на Парк Роуд.
– Хорошо, – ответил кучер. Ему показалось немного странным, что джентльмен с леди в таком состгоянии высаживается прямо на улице, особенно в такой час и в такую ночь!
Тем не менее жизненный опыт вскоре подсказал ему объяснение. Леди возвращается поздновато. Джентльмен хочет доставить ее домой, не поднимая шума; поэтому колеса кэба не должны звучать у дверей.
Но какое ему до этого дело, если заплатили щедро? Ему такое распоряжение даже понравилось, потому что обещало дополнительный заработок.
И он не был разочарован. Когда добрались до указанного угла, джентльмен вышел, взял спутницу на руки и вынес на тротуар.
Свободной рукой он дал кучеру крону – вдвое больше обычной платы.
Кэбмен, получив такую щедрую плату, не захотел казаться назойливым; он забрался в кэб, плотнее закутался в плащ, натянул вожжи, тронул лошадь кнутом и покатил назад в Хаймаркет, надеясь подобрать еще одного подвыпившего пассажира.
– Держись за мою руку, Фэн, – сказал Свинтон своей беспомощной половине, как только кэбмен отъехал. – Обопрись на меня. Я буду тебя держать. Вот так! А теперь пошли!
Фэн ничего не ответила. Алкоголь победил ее – теперь еще сильней, чем раньше. Она была слишком пьяна, чтобы говорить или даже идти: супругу приходилось почти нести ее. Она была почти без сознания. Но Свинтон знал, что делает.
Они не пошли на Южный берег; миновали вход на эту тихую улицу и пошли дальше по Парк Роуд!
Зачем? Только он знал это.
Под Парк Роуд проходит Риджентс Канал; через него переброшен мост, о котором мы уже говорили. То, что пересекаешь канал, заметно только по перерыву в кустах по краям дороги. На запад местность открытая, на восток поднимется высокая стена парка, затененная деревьями.
Если посмотреть в сторону Паддингтона, можно увидеть сам канал и его буксирный фарватер. Вода прямо под вашими ногами; пешеходов, идущих по мосту, ограждает парапет высотой по грудь.
На этот мост и пришел Свинтон. Он остановился у парапета, словно отдыхая; жена цеплялась за его руку.
Он действительно отдыхал, но не для того, чтобы идти дальше. Он набирася сил для дела такого адского, что будь здесь свет, он и его спутница показались бы ожившей картиной – зрелищем убийства! И картина была бы реальной: именно таков был замысел Свинтона!
Но никакой свет не падал на сцену убийства; никто не видел, как Свинтон неожиданно выпустил руку жены, затянул плащ на горле таким образом, что пряжка оказалась сзади; а затем накинул ей на голову ее же юбку!
Никто не услышал приглушенный крик; Свинтон поднял жену и перебросил через парапет моста!
И даже не посмотрел, куда она падает. Только слышал всплеск, который слился с его шагами, когда он торопливо уходил по Парк Роуд!
Глава LXXX
На буксире
Баржа Билла Бутла медленно продвигалась по каналу.
Туман сгустился неожиданно, и Биллу трудно было управлять старой лошадью, тащившей буксир.
Он и не стал бы это делать; но ему на следующее утро нужно быть в Паддингтоне; там его будет ждать владелец баржи.
Билл был ее капитаном; а экипаж состоял из его жены и целого выводка молодых Бутлов, один из который еще кормился грудью.
Миссис Бутл, в пальто мужа из грубой толстой ткани, чтобы защититься от ночного холода, стояла у руля, а сам Бутл управлял лошадью.
Он достиг моста на Парк Роуд и собирался двигаться дальше, когда клок особенно густого тумана вынудил его остановиться.
Баржа еще находилась под мостом; миссис Бутл, заметив, что движение прекратилось, отпустила руль. И именно в этот момент они с мужем услышали какой-то приглушенный звук вверху, на мосту; затем какой- то массивный предмет мелькнул в воздухе!
Послышался и голос, но приглушенный и едва различимый!
И прежде чем он успели что-то сообразить, в воду между баржей и лошадью что-то с плеском упало!
Упавшая масса ударилась о буксирный канат; и с такой силой, что лодочника, державшего канат в руках, едва не стащило в воду.
Лошадь испугалась, потянула, и Бутл сам едва не упал в воду головой вперед.
Очень трудно оказалось успокоить лошадь, тем более что что-то держало трос, что-то билось в воде, и оттуда продолжали доноситься приглушенные крики.
Однако голос был не настолько приглушен, чтобы Бутл не понял, что это женщина!
Сразу проснулся рыцарский инстинкт лодочника; выпустив канат, он чуть отступил и прыгнул в канал.
Было так темно, что он ничего не видел; но ему помогли продолжающиеся крики; он поплыл вдоль буксироного троса и обнаружил то, что искал.
В воде, все еще держась на поверхности, билась женщина.
Ей помешал утонуть плащ, зацепившийся за трос.
К тому же она ухватилась за трос обеими руками и цепко держалась.
Лодочник не видел ее лицо, но ему показалось, что оно закрыто плащом.
Но он не стал смотреть ей в лицо. Достаточно того, что ей грозит опасность утонуть; обхватив женщину одной рукой, другой он начал перебираться по тросу в направлении баржи.
Миссис Бутл, давно оставившая руль, встала на носу и помогла ему поднять ношу на борт; при свете фонаря это оказалась очень красивая леди, одетая в роскошные шелка, с золотыми часами на поясе и с кольцом с бриллиантом на пальце!
Миссис Бутл заметила и другое кольцо, без камня, но, по ее мнению, не менее ценное. Это был символ Гименея.
Все это обнаружилось после того, как с едва не утонувшей женщины сняли промокший плащ; не будь этого плаща и буксирного каната, женщина точно утонула бы.
– В чем дело? – спросила женщина, тяжело дыша и дико оглядываясь. – Что случилось, Дик? Где ты? И
