- Кто вы, собственно говоря?
На мужчине было черное кожаное пальто. Были видны лишь неясные очертания его лица, темные глазные впадины, профиль его длинного крючковатого носа и двойной ряд белых зубов.
- Вы догадываетесь, почему я уведомил вас?
- У меня не было времени. Или вернее я полагаю, что...
Она замолчала и он продолжил за нее:
- Что это касается меня так же как и вас. Да, мадам, это с моей женой ваш муж занимается любовными утехами.
Элен подавила дрожь. Она напрягла волю, чтобы сохранить спокойствие.
- Почему вы не сказали мне этого по телефону?
- Я не был уверен, что вы поверите мне. Сначала вы должны были убедиться, что я говорю правду. Я уже с неделю наблюдаю за ними.
- Вы знаете где они?
- Конечно.
У Элен стали нервно дрожать руки и она прятала их в складках пальто. Она не спрятала их в складках пальто. Она не хотела спрашивать, но не удержалась.
- Где они?
- Вы слышали о гостинице 'Бон Рабле'?
- В Гренобле?
- Нет, за городом в деревне, километрах в тридцати отсюда... там ужинают при свете свечей...
Для большей убедительности мужчина добавил:
- Там же есть совсем уединенные комнаты. Хорошее любовное гнездышко...
- Прекратите, месье.
- Извините.
Уже не столь оживленным тоном он продолжал:
- Они должны сейчас ужинать. Если мы удивим их своим появлением, им трудно будет солгать.
Элен, преодолев момент слабости теперь снова вернула самообладание.
- Поедемте вместе. Вы знаете дорогу?
- Надо ехать в направлении Лаффре, затем повернуть направо. Я покажу вам.
Аустин двинулся. Элен управляла машиной, сжав зубы и не щадя мотора. Роджер на заднем сидении пристально уставился на ее затылок...
В кармане он играл короткой резиновой дубинкой, оружием, не оставляющим после удара следов.
16
Для Жака ночь в 'Бон Рабле' была самой тяжелой в его жизни. Опять он не мог. Он лежал на кровати, чувствуя потребность быть возле спящей Жаннины, прикасаться к ней и слышать ее дыхание. Жак старался убедить себя, что не был неправ, заключив сделку с вымогателем. Только на рассвете он закрыл глаза в намерении хотя бы на час заснуть. Однако его охватил глубокий сон и Жаннина с трудом разбудила его около половины девятого.
- Пора вставать, любимый. Твоя жена будет беспокоиться.
- Я позвоню ей по телефону.
- Ты не боишься, что она придет к твоей матери?
- Это не в ее характере.
Все же он упрекнул себя в непоследовательности. Разве он мог позволить себе так долго спать. Разве это нормально, когда муж так поступает с женой, которая его ждет?
- Все же лучше нам немного поторопиться.
Они быстро позавтракали и отправились в обратный путь. Как и предсказывало бюро погоды, за ночь выпал снег, свежий белый снег, на котором колеса машины с шипением проделывали борозды.
Немного не доезжая улицы Лаффре они проехали мимо двух полицейских и полицейской машины, стоявшей недалеко от поворота дороги, проходившей по краю пропасти. Жаннина все еще чувствовала радость от этой поездки.
- Мы еще повторим это, не правда ли?
Жак рассеянно кивнул. Как только он увидел полицейских, так почувстовал облегчение. Жребий был брошен, Роджер сделал свое дело. Теперь наступила очередь действовать Жаку, ему следовало сначала позвонить на фабрику. Он позвонил из квартиры Жаннины. Мадам Кец дрожащим от волнения голосом сообщила ему о несчастном случае.
- Да, мсье... с машиной.
- Тяжелый случай?
- Очень тяжелый, мсье.
- Она все же жива?
- Конечно, Элен умерла.
Но ему нужно играть свою роль и телефон облегчил его задачу. Для Жака наступило тяжелое время. Прежде всего, он должен был прикидываться перед всеми, с кем придется встречаться. Мадам Кец толком ничего не знавшая проговорила:
- Мои... мои искренние сожаления, мсье.
- Спасибо, мадам.
Он положил трубку. Жаннина пробормотала невыразительным тоном:
- Это странно.
Затем она бросилась на грудь к своему любовнику.
- Я желала этого от всего сердца - и это свершилось!
Глаза ее были сухими, но плечи так дрожали, что это передавалось всему телу.
- Наверное, я чудовище.
- Не говори глупостей.
Он успокаивал ее как только мог.
- Я этого так сильно желала. Я виновата в этом.
Вдруг она ударилась в слезы. Она перешла к самобичеванию и прерывающимся от всхлипывания голосом призналась:
- Если я плачу, то не от раскаяния. Мне стыдно за себя... Для меня важно только одно - ты свободен, свободен!
- Да, моя любимая. Так распорядилась судьба.
В то же время он в растерянности соображал, что ему нужно сделать в первую очередь. Где он должен справиться: в больнице, в полиции? Может быть лучше поехать домой? Возможно, Люсьен, прислуга уже получила какие-либо известия?
Как только он позвонил ей по телефону, на него обрушилась лавина вздохов, восклицаний и сдержанных всхлипываний.
- Вас ищут повсюду, мсье.
- Кто ищет?
- Полицейский, который пришел и сообщил печальную весть. Я дала ему на всякий случай адрес вашей матери.
Итак, они уже обратились к старой женщине. Высота, с которой двигалось дело была неожиданной, но чем раньше придут к окончательным выводам, тем лучше.
- Я не знала, правильно ли это было, - сказала Люсьена, смущенная молчанием Жака.
- Вы совершенно правильно поступили, спасибо.
Слово 'полиция' испугало Жаннину.
- При несчастных случаях, - пояснил Жак, - всегда проводят расследования. Это вполне нормально. Мне придется объяснить, где и как я провел сегодняшнюю ночь. Тебя тоже допросят.
- Что я должна отвечать?
- Правду, просто правду. Не нужно только возращаться к прошлому и говорить о вымогателе. Он поцеловал Жаннину в губы, которые были солоны от слез.
- Сегодня я тебя уже не увижу. Предстоит проделать много формальностей.
- А если я захочу поговорить с тобой?
