Лестница заканчивалась в вестибюле неподалеку от главных трех лифтов. Два из них, как и было положено в данный час, не работали, тогда как третьим управлял рабочий из дневной смены, что конечно же противоречило правилам.
Вестбрук бросил взгляд через вестибюль в сторону центральных стоек и с грозным видом направил туда свои стопы. Молодой ночной клерк Лесли Итон сидел в секции кассира — в ночное время на него возлагалась ответственность за все центральные стойки. Повернувшись спиной к вестибюлю, у кассовой секции стоял ночной портье, беззаботно болтавший с Итоном. Ни один из них не заметил приближающегося Вестбрука — о его приходе им возвестило неожиданное резкое рычание в стиле «Какого черта здесь происходит?!».
Портье чуть подпрыгнул и заерзал на месте.
— Сейчас ваша смена? — вновь рявкнул Вестбрук. — Не слышу ответа! Или вы настолько глупы, что разучились говорить? А вы, Итон? Минуту назад вы трепались как черт знает кто!
— Из-извините, сэр, — пробормотал клерк. — Я х-х-хочу...
— На вас уже поступила масса жалоб! Не отвечаете на телефонные звонки. Болтаетесь по всему зданию вместо того, чтобы находиться на рабочем месте. — Знаю, знаю. — Вестбрук рубанул ладонью по воздуху. — Вам надо произвести кое-какие подсчеты. Сколько за кофе получили, сколько слугам заплатили, и так далее. Но это не причина для того, чтобы на тридцать, а то и сорок минут покидать свое рабочее место.
— Но я его не покидал... — сказал Итон и тут же поправил себя: — Я хочу сказать... мне показалось, что я отсутствовал всего несколько минут.
У него были розовые щеки, а одеваться он любил по молодежной моде.
Вестбрук неприязненно посмотрел на него и посоветовал впредь внимательнее следить за временем, после чего повернулся к портье.
— Так, где ночной лифтер? — требовательным тоном спросил он. — И что делает в лифте этот парень из дневной смены?
— Мы оба с ним перерабатываем, — угрюмо пожав плечами, проговорил портье. — Ребята из ночной смены еще не подошли.
— Почему?
— Не знаю. Послушайте, мистер Вестбрук, — протестующим хоном заговорил портье. — За что вы на меня-то накинулись? Эти парни не из моей смены!
— А ты уж и рад до смерти, что не из твоей! — язвительно вставил Вестбрук. — Да они тебя просто обдурили. Готов поспорить, что они сейчас сидят в раздевалке, а у тебя смелости не хватает выкинуть их оттуда!
Поток его красноречия прервало появление постояльца. Портье поспешно ретировался, в душе благодаря новоявленного гостя и хватая его багаж. Вестбрук покинул фойе и стал спускаться по черной лестнице. Дверь в раздевалку портье и боев[1] была полуоткрыта. Миновав темный коридор, Вестбрук заглянул внутрь.
Как и большинство боев в гостиничном мире, Тэд и Эд Гусики, соответственно ночной портье и лифтер, являлись «мальчиками» только по должности — Тэду было под сорок, а Эду на год-два больше. У обоих была ранняя седина в волосах и розоватые помятые лица. Братья были хорошо сложены, но особой массивностью не отличались: с узкими талиями, плоскими животами, жилистые и крепкие. Рожденные одной матерью, они, возможно, имели также одного и того же отца, хотя уверенности в этом ни у кого не было. Даже сама мать не могла сказать этого наверняка. Аморальные, злобные, коварные и бесчестные, они прошли суровую школу жизни мужчин, которым то и дело приходилось выкручиваться из всяких затруднительных ситуаций.
В данный момент они дрались, стоя почти вплотную друг к другу и размахивая кулаками. Ветеран бесчисленного количества подобных стычек в раздевалке, Вестбрук с некоторой ностальгией наблюдал за их действиями. Каждый удар был нацелен на то, чтобы нанести противнику какое-нибудь увечье. Допускалось все, кроме ударов по лицу. «Сейчас парни так уже не дерутся», — подумал Вестбрук. Подобных драк между ними не было уже давно: обычно в каждой спорной ситуации они бежали к управленческому персоналу и, скуля, просили, чтобы для них что-нибудь сделали. Неумелые, безразличные, начисто лишенные гордости за свою работу, они, похоже, считали себя «слишком» хорошими, чтобы заниматься тем, за что получали деньги.
Итак...
Вестбрук вздохнул, покачал головой и заставил себя вернуться из счастливых воспоминаний о прошлом. Затем, изобразив на лице звериный оскал, он ворвался в раздевалку, ухитрившись дать каждому из братьев по увесистому пенделю прежде, чем они успели увернуться.
— Наверх! — рявкнул он, выразительным жестом указывая на потолок. — Наверх, черт бы вас побрал! Да что с вами такое? Вы знаете, сколько сейчас времени? Вы зачем часы носите?
— Извините, сэр, — сказал Эд.
— Извините, мистер Вестбрук, — сказал Тэд.
Оба брата опасливо направились к двери. Сжав за спиной маленький жесткий кулак, Вестбрук надвигался на них.
— Из-за чего хоть драка-то была? Ну, отвечайте, а то...
Тэд сказал, что ни из-за чего. Эд добавил, что никакого объяснения у них нет. «В общем-то отвечают как надо», — подумал Вестбрук. В старые времена мальчишки частенько дрались друг с другом — просто так, чтобы выпустить пар, — и, если их ловили, обычно не пытались оправдываться. Тем не менее сейчас, в интересах поддержания дисциплины и потому еще, что они сами явно ждали этого, он врезал каждому по крепкому свингу, после чего братья кинулись к двери и побежали вверх по лестнице, сопровождаемые яростными проклятиями шефа.
«Ну вот, хоть эти парни настоящие нашлись, — подумал он, покидая раздевалку. — Такие никогда не станут скулить или жаловаться». Они знали, как надо встретить гостя, как потом с ним обращаться, причем делали это настолько изящно, что тот был искренне рад дать им на чай. За последние двадцать лет они
