грустью посмотрел на стоящий на столе телефон. 'Ничего себе деятель, а выглядит вроде прилично.'
Академик вздохнул и снова углубился в расчеты. Он никак не мог понять, почему у Ефима могли возникнуть какие-то проблемы с отверстиями в плоской металлической детали. Отверстия эти явно ничему не мешали и позволяли в случае необходимости закрепить деталь под углом к основанию прибора, освободив тем самым доступ к нескольким узлам, необходимым для точной механической регулировки и настройки. Ефим, правда, то и дело высказывал опасения, что дополнительные отверстия изменят жесткость конструкции и могут вызвать нежелательные перекосы при монтаже установки. Академик снова посмотрел на листочек, исписанный уравнениями. Простой расчет показывал, что даже в худшем случае искажения не могли превысить десятых долей процента и легко устранялись. Он пожал плечами, отложил листок в сторону и достал из толстой папки незаконченную статью, содержащую результаты последних экспериментов, сделанных в Москве незадолго до возникшего скандала. Диаграмма, приготовленная Володей в день рокового Ученого Совета, лежала между черновиков, края ее обтрепались. 'Володя, - подумал академик. - Надо поговорить с Ефимом, пока не поздно, а то эта свора его уничтожит.'
- Извините, - в комнату снова вошел Борис с несколькими сотрудниками. - Нам необходимо провести совещание.
Академик бросился собирать со стола разложенные бумаги, в суматохе складывая их в стопку. Листок с диаграммой отлетел в сторону и упал на пол. Академик кряхтя нагнулся и под издевательским и одновременно иронично-торжествующим взглядом Бориса поднял его. Лицо его покраснело от унижения и нагрузки. 'Нет, это не дело - подумал он, - так они будут меня дергать каждые полчаса.' - Он вышел из комнаты, чувствуя на своей спине изучающие взгляды людей, прошел через коридор в кафетерий и налил себе стакан кофе.
В кафетерии было почти пусто. За длинным столом в одиночестве сидел мужчина неопределенного возраста с детским лицом и с ясными, наивными глазами. Он был одет в ярко-голубые джинсы, белоснежные кроссовки и резко выделялся среди прочих обитателей компании Пусика своим демократичным обликом. Человек этот аккуратными движениями отрезал от сосиски, лежавшей в его тарелке одинаковые тоненькие ломтики, подхватывал их вилкой и направлял в рот. Губы его при этом как-то смешно вытягивались трубочкой, деликатно застывали, потом приоткрывались и начинали совершать сложные круговые движения. 'Странный тип.' - подумал академик и вдруг с удивлением почувствовал, что облик этого человека ему знаком. Он присмотрелся и увидел, что на обеденном столе около тарелки с сосиской лежит книга, страницы которой испещрены формулами и снова понял, что видел этого человека не один раз.
- Григорий Семенович, если не ошибаюсь? - голос у паренька был тягучий, тоненький и капризный.
- Да, вы меня знаете?
- Кто же вас не знает, я на ваших семинарах каждую неделю бывал. Меня зовут Эдик, вы меня не помните?
Академик вспомнил, что этот неповторимый голосок действительно часто звучал на семинарах в Москве, и вдруг резко, как от удара молнии, узнал и его обладателя.
- Эдик, Боже мой, какими судьбами! Ведь вы же уехали в Америку уже лет пять назад. У нас в Институте ходили легенды: Эдик стал профессором в Кембридже, преуспевает. Как же так?
- Нет, ставка у меня была временная, - Эдик немного смутился. - Дело в том, что мама и папа хорошо знали дядю Ефима еще по Москве.
- Да, надо же как интересно!
- И когда дядя Ефим меня пригласил у него поработать, я согласился. -Эдик потупил глаза.
- Невероятно, какие все-таки бывают удивительные встречи! Ну что же я очень, очень рад. Вы знаете, Эдик, Ефим говорил со мной о возможности создания маленького научного центра…
Академик замялся, так как дверь кафетерия отворилась и в нее решительной походкой вошел Борис. Он налил в белый пластиковый стакан холодную воду, нервным движением сделал глоток и пристально посмотрел на академика.
- Совещание закончено. - холодно объявил он. - Когда я получу результаты проверок программ?- теперь он обращался к Эдику.
Эдик перестал жевать, причем академику показалось, что тоненький ломтик сосиски застрял у него в горле. - Я еще не закончил работу, - сдержанно сказал он.
- Я ожидал результатов еще сегодня утром. Сейчас, - Борис вскинул руку и посмотрел на часы, - почти три часа дня. Соответственно, и вашу зарплату полагается уменьшить в той же пропорции. - Он сделал большой глоток и выкинул пустой стакан в корзину для мусора. Открыв дверь, он еще раз пристально, молча посмотрел на академика с Эдиком. От его взгляда по спине у академика пробежали мурашки.
- Эдик, объясните мне, почему Борис так себя ведет? - спросил академик, когда за Борисом захлопнулась дверь. - Что это за хамство такое? Мне кажется, что он берет на себя слишком большие полномочия, тем более, что Ефим им не особенно доволен.
- К сожалению, у него в этой компании большая власть. - Эдик погрустнел. - Дядя Ефим за него держится, хотя и ругает. Но ничего, во-первых, необходимо уважать себя и не давать ему над собой издеваться. А во-вторых, дядя Ефим обещал мне, что когда я разберусь во всех деталях производства, - при этих словах взгляд Эдика снова просветлел и стал мечтательным, - он уволит всех плохих людей и позволит мне реорганизовать производство так, как я считаю нужным.
Глава 18. Кембридж в сборочном цехе.
- Вы видели? - Борис стоял неподалеку от меня вместе с Андреем и Леонидом и трясся от злости. - Не успело пяти минут пройти, а они вместо того чтобы работать, уже вместе чаи распивают в кафетерии. Тут как тут, чирикают, да еще по-русски. Ефим делает глупость за глупостью. Компания гибнет, люди разленились, не хотят работать, а он приглашает этого мудака из Кембриджа, а теперь еще этого старого осла из Москвы. Тоже мне, академик! Обычный лжеученый, как они все были в России. Пишет на листочках какую-то ересь, он по-моему полный тупица и бездарь.
- Боря, успокойся, - Леонид явно нервничал, но не хотел эскалации конфликта, так как не далее как сегодня утром ему влетело за неисправные блоки, и он по опыту знал, что Ефима сейчас нельзя заводить. - Мы все соберемся и поговорим с Ефимом в спокойной обстановке. Только не надо нервничать.
- Да что там нервничать! - Борис покраснел и зло сплюнул. - Неужели вы не понимаете? У нас в компании теперь два дармоеда! Два! И другие люди, глядя на них, начнут баклуши бить - им можно, а мне нельзя? Этому мудаку Эдику платят зарплату как инженеру, а он за месяц сделал столько же, сколько Петя делает за один час! Это же настоящий социализм! А от старого тупицы вообще ничего, кроме вреда, не будет!
- Успокойся, - Андрей сочувственно, с любовью в глазах, посмотрел на Бориса. - Пожалуйста, не нервничай из-за идиотов. - Он взял Бориса за руку чуть выше локтя и дружески погладил его по спине. - Успокойся, Боря!
- Со мной все нормально! - Борис вдруг перешел на английский и с ненавистью посмотрел на Андрея.
- Успокойся, - с нежностью продолжал Андрей, похлопывая Бориса по плечу. Борис резким движением высвободился.
- Я сказал, со мной все нормально! - громовым, дрожащим от злости голосом прокричал он. - Я не маленький ребенок, чтобы ты меня утешал! И не прикасайся ко мне, слышишь?
Андрей опешил. Он явно не ожидал такого от друга юности и от удивления раскрыл рот. На лице его сменилась целая гамма переживаний - обида, недоумение, испуг и снова любовь и нежность.
- Я же хотел как лучше, - промямлил он и пожал плечами.
- Боря, Боря, - снова вмешался Леонид. - Давай подождем день-другой, пусть все станет на свои места. Говорят, этот академик друг молодости Ефима, так что не лезь на рожон. А по поводу Эдика ты прав, он полный идиот, я думаю и Ефиму это ясно. Я предлагаю перевести его с инженерной должности в техники и
