сказал, что они оба будут в дальнейшем 'работать в связке', третьим же человеком, через которого станет осуществляться вся координация действий и определение задач, будет представлен им на днях. Он выйдет на них сам, с уже конкретным заданием. Когда Карпухин ушел, Днищев высказал предположение, что генерал, как практик и специалист высокого класса, скорее всего, является 'ударной силой' этой организации, 'рукой, держущей меч': идеологической же поддержкой Ордена занимаются другие люди.
- Возможно, одним из них и был Просторов, - добавил он.
- Не забывай об его исчезнувшей рукописи, - произнес Анатолий, думая о чем-то своем. - В ней, наверное, была заключена не только вся история Русского Ордена, но и вообще вскрыты тайные пружины этой, длящейся не первое столетие борьбы.
- Рукописи не горят, - авторитетно заметил Днищев. - В конце концов, если тебе предоставят все необходимые материалы, ты напишешь не хуже, чем старик.
- Сомневаюсь. У меня нет такого опыта.
- Дело наживное. Никогда не занимайся самоуничижением. У тебя дар - ты видишь дальше и глубже многих. Мне кажется, генерал возлагает на тебя особые надежды.
С этим они и расстались. Днищев был прав: с личностью Киреевского, которого в последние годы Просторов осторожно и бережно приобщал к делу своей жизни, связывались определенные замыслы, поскольку талантливый журналист, обладавший аналитическим мышлением, незаурядными способностями и независимыми суждениями давно находился под внимательным наблюдением Русского Ордена. Такие люди были не только необходимы организации - они составляли его питательную среду. В принципе, Просторов готовил его на свое место - в дальнейшем, поскольку человек смертен, но, к счастью, не незаменим. Каждый член Ордена должен был воспитать максимум трех учеников, которые пойдут дальше. Сделают еще больше. Станут стрелами, поражающими врагов.
В Ордене знали, что Киреевский пишет книгу об истории проникновения сионизма в Россию и его влиянии на государственное устройство и будущее страны. Конечно, по насыщенности фактуры его рукопись уступала будущей книге самого Просторова, имевшего доступ к самым тайным архивам Русского Ордена, но она должна была явиться необходимым дополнением, а в дальнейшем молодого журналиста предполагалось переориентировать на просвещенческое, более популярное изложение того же материала - для пропаганды национально-патриотических идей - и развитие самосознания у среднего слоя читателей, охваченного 'детективной горячкой' и прочими дешевыми бестселлерами, уводящими народ от подлинной, происходящей с ними трагедии в мир грез и иллюзий. Это была сложная задача - насытить книжный рынок иной, правдивой и доступной для понимания литературой, пробуждающий дремлющий русский дух и зовущей к борьбе - за Веру, Русь и - будущего Монарха. В череде талантливых национально мыслящих литераторов Анатолий Киреевский был назван одним из первых и на него ставилась особая ставка.
Знали в Ордене и о той трагедии, которая с ним произошла. Но самое существенное - они знали и о том, что автокатастрофа, повлекшая за собой гибель жены и дочери Киреевского, не была случайной. В сионистских кругах отслеживались любые попытки проникновения в их тайны, а когда человек подбирался к ним слишком близко, следовала либо его дискредитация и очернение, либо финансовое и нравственное давление, способное привести к отчаянию, либо, в крайнем случае, физическое устранение. С Киреевским в тот год 'сработал' третий вариант, но он выжил, хотя и надолго был как бы 'отключен' от работы над рукописью. И если бы не Просторов, то неизвестно, как бы повернулась его судьба в дальнейшем. Возможно, он бы окончательно опустился, потеряв интерес к жизни, или - что было еще желательнее для сионистских кругов - продал бы им свои талант и свое перо и выполнял бы уже их волю, как делают теперь многие русские писатели и журналисты. И Киреевскому в то время поступали кое-какие заманчивые предложения - с телевидения (вести авторскую передачу), из издательств (написать авантюрно- приключенческий роман с хорошим гонораром), а что самое удивительное - от своих близких приятелей, сокурсников, но он отнесся к ним настороженно и с предубеждением, чувствуя таящийся подвох и сорвав планы своего духовного закабаления. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
В Русском Ордене предполагалось использовать и аналитические способности Киреевского, его умение прогностически видеть будущее, развитие событий, чем в свое время занимался и сам Просторов. Это была трудная работа, выполнять которую способен не каждый, здесь требовалась максимальная умственная загрузка, особенная концентраций сил. Но Киреевский должен был справиться и с этим... Ему было придано конспиративное имя 'Монах' (Днищеву - 'Витязь'), что в некотором роде и отвечало его нынешнему жизненному кредо. Подобное было необходимым и исторически велось еще с давних времен, с самого начала существования Русского Ордена, когда тайна личности его членов оберегала и спасала многих во время гонений и расправ. Орден вообще в современном виде делился как бы на два основных структурных подразделения: одно - светское, для решения мирских дел, другое - духовное, идеологическое, связанное с определяющей ролью Православия и Веры. Во главе их стоял Совет Удерживающих, выбранный из числа самых значительных членов Ордена. Кто являлся Председателем этого Совета - было неизвестно, поскольку он назначался из еще более тайного и скрытого Русского Центра, являющегося главным штабом и существующего как бы над Орденом. Но был ли этот Центр последним этажом, или от него вела лестница к другим постройкам? Ограничимся тем, что сказано...
Анатолий Киреевский был закреплен за аналитическим отделом Ордена, но были в организации и другие ведомства, занимающиеся, например, военными, образовательными, иностранными или молодежными проблемами, а каждый член структурного подразделения знал лишь своего координатора и человека, работающего с ним 'в связке'. Они подбирались с таким учетом, чтобы между ними возникали неформальные, дружеские отношения. Это была древняя, восходящая еще к временам ассасинов система, зарекомендовавшая себя с лучшей стороны. Так устранялось проникновение вглубь Ордена предателей и провокаторов, а в случае выпадения одного из звеньев, общая, опоясывающая многоэтажный Центр цепь оставалась бы не нарушенной.
Теперь, после смерти Просторова, руководство Ордена было очень обеспокоено исчезновением его рукописи. Старик был своенравной, упрямой личностью и, готовя по заданию Центра свою книгу - итоговый документ мирового противостояния, не подпускал к ней никого постороннего. Даже своего собственного координатора. Вес Просторова в Русском Ордене был чрезвычайно велик и ему пошли на эти уступки. Кроме того, существует негласное правило любого писателя: не показывать неоконченное произведение никому, иначе некая внутренняя связь между творцом и его творением будет нарушена, исчезнет тот резонанс, неслышный постороннему ритм, который и является залогом успеха. В последние дни 1996 года рукопись была окончена и составила около трех тысяч машинописных страниц. Она была отпечатана самим Геннадием Сергеевичем в одном экземпляре. Черновики и наброски были им, очевидно, уничтожены, поскольку в первые же часы после его смерти (когда об этом узнали в Центре), квартира Просторова была тщательно обследована. Поиски в ней коричневых папок результата не дали. Остававшиеся важные, секретные документы и материалы из архивов Русского Ордена были вывезены из квартиры тотчас же, а для предполагаемых нежелательных гостей (которые непременно рано или поздно должны были сюда явиться, поскольку, как бы тщательно не укрывалась деятельность Просторова, он все же являлся объектом внимания со стороны сионистских кругов) были подброшены ничего не значащие, дезинформирующие 'куклы'. 'Гости' пришли, но на них натолкнулись Днищев с Киреевским, что же произошло потом - известно. Между тем, еще первого января розыскной группой Русского Ордена начались поиски кожаного портфеля и коричневых папок Просторова. Следы их терялись где-то в районе метро Щелковская. Надежд обнаружить ценную пропажу оставалось все меньше и меньше...
Встреча Анатолия Киреевского со своим координатором произошла на следующий день после беседы с генералом Карпухиным. На пороге квартиры возник сухощавый человек, с загорелым до черноты лицом и щеточкой подстриженных белесых усов.
- Кротов, - представился он, чуть улыбнувшись уголками губ. - Будем работать вместе?
3
Аналитическая записка
(выдержки)
'...Полный список бывших и действующих высших государственных лиц, причастных к иностранным разведслужбам (по данным КГБ, ГРУ, ФСБ и ОРУ Русского Ордена), время и место их вербовки является дополнением к настоящей Записке и приложен ниже, сейчас же следует подчеркнуть особую роль в развале СССР и уничтожении России агентов ЦРУ и Моссада - М. Корбачева, Э. Вшиварнадзе, Н. Назарбуева, А. Иковлева, А. Собочачка, Г. Поповца. Ю. Лунькова, Кравчука, Шушукевича, Г. Нововойтовой, Ю. Ботурина,
