- Не знаю... Мне сказали, что ей прислали кристалл, на котором записаны некоторые моменты... Ну, такие, где мы вместе с Лиманом. Ужасно, но мне кажется, следователь считает, что это сделал Гэл. Он очень настойчиво интересовался нашими взаимоотношениями...
- Возвращайся домой, завтра я навещу тебя, - Любава простилась с подругой.
3
В наступившей темноте послышались шаги, шелест сброшенного пеньюара. Укрывшись одеялом, Любава замерла. Угадывалось лишь ее дыхание. Молчал и я. Ждал, что она сама захочет поделиться.
- Дай вина, - вдруг попросила она.
Я различил протянутую руку и отдал свои полстакана.
Выпила она жадно.
- Что скажешь? - Такой ее вопрос был для меня неожидан.
- Ничего... Могу лишь посочувствовать твоей подруге.
- Верно, ты же ничего не знаешь.
- По-моему, здесь много знать не обязательно: следователь не дурак, полагая, что все подстроил бывший муж, Гэл Миз. Ревность - страшное чувство.
- Нет же, нет! - с жаром проговорила Любава. - Говорю, ты ничего не знаешь! Гэл не способен на такой поступок, да и не нужно ему это. Он первый охладел к Лоле. Какое-то время они еще жили вместе, но, когда начался ее роман с Лиманом, расстались окончательно. Гэл первым узнал о любви Лолы, она сама все рассказала, и отнесся совершенно равнодушно. Даже с Лиманом остался в дружбе. Мне ль не знать!? Мы не раз встречались вместе...
- Мы, это кто?
- Ну я, Лола, Лиман и Гэл.
- Узкий круг.
- Да, среди знакомых Лола и Лиман не афишировали свои отношения: Лиман не хотел, чтобы дошло до жены. Признаться, мне не нравилось, что он обманывает ее, но не вмешивалась. Не имела права... А что ты подразумевал, сказав про узкий круг?
- Получается, только ты и Гэл Миз знали про отношения любовников. Значит, если ты ничего не сообщала жене Лимана, как ни смотри, это мог сделать только Гэл!
- Нет! - твердо сказала Любава - Ни он, ни я.
- А кто? Можно, конечно, допустить, что кто-то еще видел их вместе. Но, согласись, этот человек должен иметь веские причины скомпрометировать Лимана. Иначе как объяснить его рвение: не так-то просто записать на кристалл пикантные сцены... Почему ты так уверена в непричастности Миза? Мало ли какие чувства могли в нем вспыхнуть?!
Любава зажгла ночник, села. Взяв бутылку, перелила остатки вина в стакан. Едва пригубив, зажала его в ладонях. Наконец, как-то отрешенно произнесла:
- Помнишь, я сказала, что не имела права осуждать Лимана Фроса за обман жены?
Жестом я хотел остановить ее: стало вдруг понятно, что сейчас услышу. Словесные признания были ни к чему. Но она, согласно кивнув, продолжала:
- Да, ты верно догадался: мои отношения с Гэлом были более чем дружеские. Правда, это я любила без памяти; он первое время просто развлекался. Для него я была лишь очередной победой... И не мучили его никакие угрызения совести: Лолу он воспринимал не более чем вещь, так, придаток к дому, где иногда бывал. Она, в известном смысле, даже мешала ему: приходилось соблюдать внешние приличия. Страдала я. Как же, он муж давней единственной подруги!.. Но со временем он - не то что полюбил меня, нет! Скорее - привязался. Почти все свободное время стал проводить со мной. Конечно, мы хранили наши отношения в тайне, вряд ли Лола догадывалась о них. Но о его прошлых похождениях она кое-что знала. И поэтому, когда в ее жизнь вошел Лиман, без колебаний предложила Гэлу расстаться. А он только обрадовался: ведь теперь всю вину за разрыв Лола брала на себя. Сожалел лишь о детях - их он по-настоящему любил... Любава допила вино и закончила: - Ну, как по-твоему, мог Гэл Миз из ревности послать этот проклятый кристалл?
- Пожалуй, нет... - Нарисованный Любавой облик Миза сильно изменил мой взгляд на вещи. Но вместе с тем вновь вставал главный вопрос: кто организовал убийство Лимана Фроса? Оставалась, правда, вероятность, что Мизом двигали какие-то иные мотивы, но тогда в равной степени можно было подозревать и Любаву: захотел кто-то из них расправиться с Фросом - вот и воспользовался удобным случаем. Но это все домыслы: фактов-то никаких... Эх, такая простая и понятная версия рухнула! А ведь Любава не только расстроена смертью Лимана, но и обеспокоена: неспроста в беседе со мной пытается все разложить по полкам, похоже - анализирует. Последнее наблюдение меня насторожило.
- О чем задумался? - Любава по-прежнему сидела, перекатывая в ладонях стакан.
- Ни о чем... Смотрю, какая ты красивая.
Она печально улыбнулась.
- То же самое говорил Гэл, лежа на твоем месте...
- Ну нет! Сейчас здесь я, и говорю это я!
- Прости, пожалуйста...
Но я решил идти напролом и узнать сколько возможно. Даже если причиню ей боль.
- Говорил, любила... Почему в прошедшем времени? Судя по тому, что в твоей постели оказался я, вы расстались. Что случилось? Разлюбила? Или он тебя бросил, наигравшись?
Она отвернулась, скрывая выступившие слезы, и покачала головой. Едва слышно произнесла:
- Нет, не то... В конце марта Гэл отправился в заповедник Амазонки. Он туда часто наведывался. Обычно ненадолго, дней пять - семь. Мы заранее договорились о встрече через неделю, задерживаться он не собирался. За день до срока связался со мной, сказал, чтоб завтра ждала. И не прилетел... Твоя Служба его до сих пор ищет. Думаю, он умер... А ты здесь потому, что я боюсь одна!..
- О, Боже! И он умер! Что ж мы обсуждали, мог он или не мог подстроить убийство Фроса?! Заодно спасибо. Вот уж не думал оказаться в роли сторожа. Показалось - я тебе нравлюсь... Чего ж ты боишься?
- Подожди! - остановила меня Любава. - Я расскажу... Извини только вырвалась глупость. Ты мне действительно очень нравишься. - Склонившись, она поцеловала меня. Потом погасила свет, легла рядом и, обняв, крепко прижалась. - Знаешь, - заговорила шепотом в самое ухо, - после исчезновения Гэла у меня возникло предчувствие беды. Почему-то стало казаться, что она вот-вот разразится над нами. Все мы в той или иной мере жили нехорошо и заслуживали кары судьбы...
- Ты о ком? И почему шепотом?
- О себе, Лоле, Лимане - своих друзьях. Не перебивай! - Она приложила палец к моим губам.
- Да уж, компания у вас своеобразная, - все-таки не удержался я. Только с чего такой фатализм?
- Не знаю... Я, психолог-психиатр, много раз пыталась анализировать. Напрасно... И мной овладел страх. Я была уверена в гибели Гэла и ожидала лишь, кто следующий. И вот Лиман... Я боюсь оставаться одна, Вет! Боюсь людей! Боюсь всего! Чувствую, что схожу с ума. Наверное, это смешно: сошедший с ума психиатр... - Она помолчала и закончила: - Теперь, кажется, моя очередь!
- Как же ты рискнула связаться со мной? Незнакомый человек, можно сказать, с неба свалился. Вдруг я и есть то самое слепое орудие судьбы?! Я сознавал жестокость своего вопроса, представлял, как больно хлестнет он по ее натянутым нервам. Но, раз решив понять ее до конца, не мог не задать его.
Любава вздрогнула всем телом и резко отодвинулась. Но в следующее мгновение уже не шепотом, в голос, спокойно произнесла:
- Ну и что, пусть так! Я устала. Да и смерти лучше такой не пожелаешь - в ночь любви...
Сейчас стало страшно мне: она действительно чувствовала себя обреченной и смирилась с этим! Осторожно ее коснувшись, я понял цену спокойствия: Любава будто окаменела, была холодна, как лед. Неистовый протест всколыхнул меня. Нежными ласками я старался отогреть ее, вкладывая в каждое прикосновение всю любовь. Она долго не отвечала, но вдруг отозвалась бурей страсти. Жаркими поцелуями, объятиями она призывала к себе, и мы забылись в яростном единении...
- ...Ты действительно годишься в убийцы, - отдышавшись, Любава негромко засмеялась. - Думала - мне конец. Такая любовь не проходит даром: вот рожу от тебя!
- Ну и рожай! Слушай, выходи за меня замуж.
Она, как маленького, погладила меня по голове.
