капитан 1 ранга Верховский. Поскольку разговоры ведутся по вопросу о выводе наших подводных лодок в море - им и карты в руки...
Возвращение флоту военно-морской базы Таллин и предоставление по условиям перемирия с Финляндией права использовать ее порты и базы, а также шхерные фарватеры позволяло значительно расширить операционную зону флота и немедленно перенести боевые действия из Финского залива в Балтийское море, на морские сообщения противника.
Мы стремились с ходу овладеть островами Моонзунда. Штабами фронта и флота владела одна мысль: на плечах противника ворваться на острова или же, на крайний случай, максимально сократить паузу от момента выхода наших войск на побережье у проливов Моонзунда до высадки их на острова. Пусть читатель правильно поймет наше нетерпение. Дело в том, что, используя ранее созданные укрепления противодесантной обороны и сооружая новые, противник мог рассчитывать длительное время обороняться немногочисленными сухопутными гарнизонами. Вдобавок его могли поддерживать с моря значительные надводные силы. Упустив время, освобождать Моонзундский архипелаг пришлось бы ценой огромных материальных затрат и, главное, больших людских потерь.
Для высадки десанта мы могли в те дни использовать лишь торпедные катера. Они продолжали действовать очень результативно.
Группа катерников Героя Советского Союза В. П. Гуманенко с бойцами морской пехоты на борту (командир роты лейтенант Стрелков) утром 24 сентября ворвалась в бухту Палдиски.
Через несколько часов десантники на тех же катерах заняли острова Пакри и Осмуссар. Рота лейтенанта Стрелкова организовала оборону города Палдиски до подхода сухопутных частей. Еще через сутки наступил час полного освобождения от фашистов всей материковой территории Эстонии.
К вечеру 25 сентября войска 8-й армии вышли на побережье Моонзунда, а 2-я ударная армия находилась уже в Айнажи, в 65 километрах южнее Пярну, и вновь соединилась с войсками 3 -го Прибалтийского фронта.
Весь архипелаг лежал теперь перед ними. Однако пролив Муху-Вяйн представлял слишком серьезную водную преграду, и войска на своих инженерных средствах форсировать его не могли.
Вдобавок вход в пролив со стороны Финского залива преграждал занятый врагом остров Вормси - своеобразный северный ключ к Моонзунду.
Хорошо бы хоть его занять с ходу! Но свежий морской ветер поднял волну до шести баллов - слишком много для перехода торпедных Катеров и тем более высадки десанта на незнакомый берег.
Находясь в Палдиски, на временном командном пункте, мы ждали, что море утихнет. То и дело нетерпеливо осматривали горизонт. Погода не улучшалась. Командир дивизиона торпедных катеров капитан 3 ранга Е. В. Осецкий, понимая особую важность задачи, исключительно настойчиво просил разрешить ему выход на остров Вормси немедленно. Наконец я сдался.
... Вспоминается, как томительно тянулось время. По-прежнему дул ветер. Мы стояли на открытом месте и прислушивались. Будто могли что-то уловить на таком расстоянии! Наконец радист передал первое донесение: торпедные катера встречены сильным огнем противника, однако прорвались за полосу обстрела и, проскользнув под защитой берега, высадили десант в тылу немецкой обороны.
В составе десанта - усиленная рота морских пехотинцев. Помимо пулеметов она имела некоторое количество противотанковых ружей. Слабовато для огневой поддержки, но больше на катерах ведь не перевезешь. Главная надежда на то, что неожиданное и дерзкое нападение деморализует фашистский гарнизон.
Так оно и случилось. После нескольких часов боя, с наступлением сумерек, фашисты бежали на остров Хиума. Несколько позже я крепко жал руку Осецкого, вернувшегося в Палдиски.
- Молодец! Катера целы?
- Так точно.
- А люди?
- У людей одно желание - гнать врага.
Утром мы вернулись в Таллин и сразу же отправились в штаб фронта.
Я доложил о захвате острова Вормси. Теперь через пролив Суур-Вяйн мы можем сосредоточивать в Хапсалу, Рохукюла и в других пунктах на материковом побережье торпедные катера, катерные тральщики, охотники и морские бронекатера.
- Такое приказание начальнику штаба флота и в Таллин командиру базы отдано. Надеюсь, через два-три дня мы сможем одновременно высадить десанты на Хиума и Муху.
- Командовать поручим генералу Старикову, - предложил Говоров, - а заместителем утвердим Святова. Авиация фронта и флота будут тесно взаимодействовать - об этом авиационные генералы Рыбальченко и Самохин пусть сами договорятся. Сроки таковы: 30 сентября занять остров Муху с пристанью Куйвасту, 2 октября - остров Хиума, не позднее 5 октября обосноваться на Сарема. Это директива Ставки. Может быть, вы предложите более короткие сроки?
Я развел руками. Где было взять высадочные средства?
Маршал поинтересовался военно-географическими особенностями архипелага. Ему доложили о состоянии островов перед войной, когда там лишь начиналось строительство фортификационных сооружений.
Леонида Александровича обеспокоило сообщение о том, что гарнизону островов - потрепанной 23-й пехотной дивизии и дивизионам морской артиллерии 4 фашисты направляют подкрепления.
- А какие корабли действуют вблизи островов? - спросил маршал.
Я доложил, что пехотные части врага поддерживаются артиллерийскими самоходными баржами, а подходы к берегам охраняются сторожевыми и торпедными катерами.
Кроме того, я сказал Говорову, что в море могут появиться крупные боевые корабли противника. С этим надо считаться в первую очередь. К сожалению, наши крупные надводные корабли не могут быть использованы в операции по освобождению островов Моонзунда.
- Почему? - спросил Говоров.
Я пояснил, что из-за мин крупным кораблям плавать в Финском заливе пока запрещено. Даже для перехода малых боевых кораблей, идущих в Таллин, Порккала-Удд, используются лишь финские шхерные фарватеры. Фашисты попробовали было выйти в Финский залив - и потеряли три миноносца. Поздней осенью новый выход крупных вражеских кораблей к Таллину - и снова гибель двух эскадренных миноносцев. Стоит ли и нам так же безрассудно рисковать кораблями?
Предположим, нам удалось бы благополучно провести их через минные поля Финского залива, но они все равно не смогут вести активные боевые действия на Балтике. Где бы базировались наши эскадренные миноносцы, не говоря уже о крейсерах 'Киров' и 'Максим Горький'? Ведь Таллин не мог их принять. Разрушенные причалы, отсутствие пресной воды и топлива, многочисленные мины и фугасы, заложенные фашистами при бегстве. Даже на Таллинском рейде стоянка кораблей была небезопасна. Кроме того, база - это не только стоянка. Корабли нуждаются в боепитании, продовольствии, надежной противовоздушной и противолодочной защите. Чтобы дать им все это, необходимо много времени, материальных средств, а освобожденная территория Эстонии пока только приводилась в порядок. Восстановленные на живую нитку железные дороги не справлялись с громадным потоком грузов и срывали выполнение даже минимальных заявок флота.
Противник же имел возможность для обеспечения своих боевых надводных кораблей, вплоть до самых крупных, использовать оборудованные базы на восточном побережье - Пиллау, Клайпеду, Лиепаю, Вентспилс. К тому же обстановка в открытой части моря совершенно другая, нежели в Финском заливе. Там можно бороздить Балтику по всем направлениям, практически не встречая мин.
Кроме того, гитлеровцы все время держат развернутыми в море и устье Финского залива свои подводные лодки.
Я доложил маршалу, что перевес противника в надводных силах мы компенсируем действиями нашей бомбардировочной, минно-торпедной и штурмовой авиации, которая имеет стабильное превосходство в воздухе.
После совещания Л. А. Говоров посоветовал нам выехать в Хапсалу в штаб генерала Старикова для согласования деталей операции. Надо было торопиться. Поехали член Военного совета А. Д. Вербицкий, генералы М. И. Самохин и М. И. Москаленко, контр-адмирал И. Г. Святов, командир ОВРа Таллинского морского оборонительного района капитан 1 ранга Е. В. Гуськов, командир соединения торпедных катеров капитан 1 ранга Г. Г. Олейник, офицер штаба флота капитан 1 ранга Н. Г. Богданов и заместитель начальника политуправления генерал-майор Г. М. Рыбаков.
Моросил дождь. Шквальный ветер срывал листья, клонил деревья к земле. На дорогах было, однако, людно. Происходила перегруппировка войск Ленинградского фронта. 2-ю ударную армию отводили в резерв. К побережью направлялись части 8-й армии генерала Старикова.
- Любопытно, - спросил вдруг Гуськов, - куда же пойдет эстонский корпус?
- В резерв, - ответил Святов. - Надо бойцам хоть несколько дней почувствовать себя дома, да и семьи пусть ощутят возвращение своих отцов и братьев. Иван Георгиевич вздохнул и добавил:
- Не хочу быть пророком, но думаю, что легко нам острова не достанутся. Придется корпусу воевать вновь.
В разговор мне вмешиваться не хотелось. Но мысли мои были заняты тем же Моонзундом. Как много значат для флота эти острова, как много давних и недавних событий из его истории связано с ними! Островок Муху. Маленький клочок земли у устья пролива Суур-Вяйн перед выходом в Рижский залив. Зато значение! Наиболее удобная пристань в районе островов находится именно на нем.
С острова Муху идет дамба до поселка Орисари на острове Сарема. Если Вормси - ключевая позиция для входа в Моонзунд с севера, плацдарм для прыжка на остров Хиума (Даго), то с Муху - прямой путь на главный остров архипелага Сарема (Эзель). Это большой остров. На юге он оканчивается длинным перешейком - полуостровом Сырве-Сяр, оконечность которого, мыс Сыпве, выходит к Ирбенскому проливу.
