полетов, сам не раз возглавлял направлявшиеся на задания группы бомбардировщиков. Многим воспитанникам инструктора Пономаренко - Ю. Э. Бунимовичу, В. А. Балебину и другим - позднее было присвоено звание Героя Советского Союза. И. Н. Пономаренко также было присвоено звание Героя за исключительную отвагу, проявленную им при уничтожении фашистского крейсера ПВО.
В начале 1942 года полку полковника Е. Н. Преображенского было присвоено звание гвардейского. Мне довелось вручать боевому коллективу гвардейское Знамя. Летчики и штурманы, техники и вооруженцы, стрелки- радисты дали священную клятву. Встав на колено, они повторяли ее за своим командиром: 'Родина, слушай нас! Сегодня мы приносим тебе святую клятву на верность. Сегодня мы клянемся тебе еще беспощаднее и яростнее бить врага, неустанно прославлять грозную силу советского оружия, драться, громить, истреблять нацистских зверей, не зная страха, не ведая опасности, презирая смерть во имя полной и окончательной победы над фашизмом'.
Своими победами флотская авиация обязана не только храбрости летчиков, но и четкой, бесперебойной работе авиационного тыла. Бойцы и командиры тыла проделали огромную работу, чтобы в условиях быстрой смены аэродромов обеспечить нормальную боевую деятельность летных частей.
В начале декабря, а иногда и позже, Невская губа покрывалась льдом. Кронштадт на какое-то время лишался связи с Ораниенбаумом и Ленинградом. Но как только появлялся достаточно прочный лед, мы организовывали здесь ледовую дорогу, ограждали ее вехами и мигалками. Некоторый опыт использования такой дороги для переправы крупных войсковых соединений был накоплен в войну 1939/40 года, когда через Финский залив из района Красной Горки переправляли не только войска с техникой, но и танки.
Теперь нам предстояло организовать ледовые дороги на нескольких направлениях: Лисий Нос - Кронштадт - Ораниенбаум, Кронштадт - Красная Горка, Кронштадт - форты 'П' и 'О', Батарейная бухта - Сескар и далее на Лавенсари (имелось в виду поддерживать непрерывное сообщение с гарнизонами этих островов). Мы не раз собирались с начальником штаба флота Ю. Ф. Раллем, главный гидрографом капитаном 2 ранга Г. И. Зимой, начальником гидрометеорологической службы подполковником Г. Д. Селезневым, специалистом по ледовым вопросам М. М. Казанским для обсуждения возможных вариантов направления ледовых дорог, чтобы выбрать лучшие из них. 8 ноября я подписал приказ, который регламентировал ответственность различных служб и частей флота за движение по льду. На начальника гидрографического отдела возлагалась ответственность за разведку ледовых трасс и их оборудование средствами светового ограждения; он организовывал наблюдение за дорогами, определял их проходимость, обеспечивал в случае необходимости сопровождение эшелонов.
С наступлением ледостава в Невской губе на ледовую разведку вышли командиры-гидрографы Н. П. Клюев, А. В. Гагарин, Б. Есаулов, В. А. Черкасов и К. А. Васильев. Вскоре они доложили о возможности начать движение по ледовым дорогам (морозы форсировали ранее намечавшиеся нами сроки).
Для обслуживания ледовых дорог был организован специальный гидрографический отряд род командованием М. П. Мартьянова.
Отличился в эту зиму гидрограф В. А. Черкасов. Суровой декабрьской ночью он вывел незамеченным отряд наших войск с Лавенсари на Гогланд. Для врага это было настолько неожиданно, что он в панике бежал. На зимний лад перестраивал свою деятельность тыл флота, руководимый генерал- майором М. И. Москаленко (военком бригадный комиссар М. С. Родионов). Как и весь личный состав флота, работники тыла за полгода войны накопили огромный опыт, они научились обеспечивать корабли и части всем необходимым в самых сложных боевых условиях. Нет нужды доказывать, что без нормального снабжения всеми видами техники, боезапасом, горючим, продовольствием нет ни операции, ни боя.
Флот имел полноценный тыл - склады, заводы для ремонта кораблей, судов и боевой техники, арсеналы, мастерские. Гарнизоны отдаленных баз и островов располагали всем необходимым на полгода ведения войны, на флотских складах, тоже были немалые запасы. Мы не раз, случалось, выделяли продовольствие городу, особенно в трудные дни блокады.
Тылу флота пришлось заниматься не только снабжением, он принимал участие в эвакуации гражданского населения, оборудования промышленных предприятий, народнохозяйственных грузов из приморских городов.
Все это делалось в условиях отступления; руководители, все работники тыла сумели сохранить дисциплину и порядок и, как бы ни было трудно, обеспечивали потребности флота и его соединений.
Теперь работники тыла сосредоточили свои усилия на подготовке кораблей, судов, боевой техники к весенне-летней кампании 1942 года.
Говоря о тружениках флотского тыла, мне хочется отметить добрым словом и тех, кто плечо к плечу работал с ними в эти военные полгода: капитанов, штурманов, механиков, шкиперов, матросов вспомогательного флота. Моему сердцу с первых лет военной службы близки и дороги эти люди. Мне по душе неустанный труд экипажей танкеров, транспортов, водолеев, ледоколов, буксиров, плавучих кранов. Я нередко выражал свое удовлетворение их работой капитану-наставнику Н. С. Сверчкову, с которым приходилось делить и радости и горести предвоенных и военных лет. Работавшие на этих судах гражданские моряки, смелые и отважные люди, каждодневно совершали подвиг, порой не сознавая значимости своего вклада в дело разгрома врага. Ими руководили хорошие организаторы, военные моряки П. И. Стрельцов, В. В. Гаврилов, А. В. Климов, Г. А. Бутаков, Г. М. Близнюк и другие.
Каждый переход между Кронштадтом, Таллином, Моонзундом и Ленинградом, Кронштадтом, Ораниенбаумом, по рейдам и гаваням Кронштадта под огнем и бомбежкой врага, без трального обеспечения требовал от моряков вспомогательного флота немало мужества и самоотверженности. Вместе с боевыми кораблями они подвергались опасности и риску. Экипаж танкера 'Железнодорожник' (капитан Ф. Ф. Залесов), обеспечивая бункеровку кораблей в первые дни войны на рейде Лиепаи, погиб под бомбежкой самолетов противника. Экипаж буксира 'КП-12' (капитан В. А. Рогачев) из блокированной военно-морской базы Ханко через минные поля, без охранения привел в Кронштадт плавучую мастерскую. Сотни людей спасли из воды экипажи буксиров 'КП-6' (капитан И. П. Сиваков), 'КП-2' (капитан Москвин), рижские речные буксиры 'Альфа'', 'Эзро', 'Меднис'. Они пришли в Кронштадт настолько загруженные людьми, что палуба уходила в воду. На боевом посту погибли капитаны А. Краснощекое, Сытник.
И еще слово о флотских медиках. Они тоже не стояли у корабельных орудий, не ходили в бой в рядах морской пехоты. Но их героический труд имел огромное значение. Благодаря врачам, сестрам, санитарам были сохранены тысячи жизней защитников Ханко и Таллина, тем, кто сражался на ораниенбаумском плацдарме, на оборонительных рубежах Ленинграда, на кораблях Ладожской военной флотилии, в авиации и береговой артиллерии.
Осенью и зимой 1941 года главной опасностью для осажденного города и его защитников стал голод. Он не только разрушал организм, но и влиял на психику людей. Из частей флота, с кораблей в военно-морские госпитали стали поступать больные дистрофией. Им требовалось полноценное питание, тепло, покой, но ни того, ни другого не было. И в этих условиях надо было спасать бойцов, быстрее возвращать их в строй.
Научную и практическую работу по борьбе с дистрофией возглавлял главный терапевт флота профессор Г. А. Смагин. Разработанный метод лечения больных дистрофией - белковое питание, переливание крови и кровезаменяющих жидкостей, витамины, предупреждение осложнений - позволял в довольно короткий срок восстанавливать здоровье командиров и краснофлотцев. Большую помощь Г. А. Смагину оказывал старейший и популярнейший на флоте терапевт Л. Е. Гилянов, начавший военно-морскую службу врачом в 1912 году в госпитале в Ревеле. В тяжелые годы блокады Л. Е. Гилянов заведовал терапевтическим отделением Ленинградского военно-морского госпиталя.
Одному из военно-морских госпиталей, руководимому А. С. Веригиной, мы придали санаторный профиль. В этот госпиталь на две-три недели направляли командиров с явлениями сильного переутомления после тяжелых и длительных боевых действий.
Важное значение для возвращения в строй бойцов имело создание в Ленинграде батальона выздоравливающих, куда направляли легкораненых и выписанных из госпиталей из-за нехватки коек для дополнительного лечения и отдыха. Медицинскую часть в этом батальоне возглавлял опытный врач А. А. Ушаков.
А враг продолжал стоять у стен города. Положение флота, так же как и Ленинграда, было тяжелое. Топлива не хватало, водопровод и канализация не работали, автотранспорт остановился. Морозы доходили до 40 градусов. Постоянные обстрелы разрушали заводы, предприятия, жилые дома и больницы.
Вместе с ленинградцами краснофлотцы и командиры флота переносили лишения и трудности. Продолжая содействовать фронту на многих участках, и особенно на Неве, мы оказывали блокированному городу также помощь иного рода. Для снабжения населения продовольствием были использованы запасы, имевшиеся в Кронштадте. Более трех тысяч тонн муки, сахара, мяса, жиров было передано в общий котел. Флот выделил Ленинграду около 7 тысяч тонн мазута и соляра. В те суровые дни председатель Ленинградского горисполкома П. С. Попков обратился в Военный совет флота с просьбой помочь городу соляром для электростанций. Основные его запасы хранились в Кронштадте. Мы решили использовать для перевозки подводную лодку 'Правда', которой
