– Молодой человек, хотите, я для вас потанцую?
Девушка из новеньких и свеженьких. В прежние времена Мальгин не видел ее в «Зеленом такси».
– Конечно, – кивнул Мальгин.
Женщина сделала несколько телодвижений, качая в ритм музыки полноватыми бедрами и перебирая плечами. Танец почему-то не возбуждал желаний. Возможно, после второго коктейля ему захочется посидеть в этом прокуренном зале хоть полчаса, расслабиться и поглазеть на стриптизерш. Но Мальгин подумал, что Настя, наблюдающая за ним, чего доброго, решит, что он клеит девочку на ночь. Бывшую жену, ревнивую и злопамятную, лучше не заводить попусту, по крайне мере до тех пор, пока у нее хранится посылка. А теперь нужно встать и отправляться в район Таганки на квартиру Елисеева, потому что возвращаться домой не следует хотя бы из соображений безопасности. Он достал из кармана двадцать долларов, вытянув руку, сунул деньги в трусы девушки.
– Спасибо, милая.
Он представил себе, как стриптизерша, оказавшись одна в гримерной, стягивает с себя единственный предмет одежды и голяком ползает по полу, собирая и пересчитывая мятые купюры, выручку, половину которой обязана отдать менеджеру. Мальгин, не допив коктейля, покинул клуб той же дорогой, через служебный вход.
В заведении «Волшебная лампа», открытом двадцать четыре часа в сутки, посетителям предлагали жареных кур и бутылочное пиво. Стеклянный павильон, стоявший на отшибе от оживленных центральных улиц, не знавал наплыва посетителей и в обеденные часы, когда служивый люд выходил из контор в поисках удобоваримой пищи, а сейчас, глухой ночью, Мальгин оказался здесь единственным клиентом.
По дороге, уже подъезжая к дому Елисеева, он вспомнил, что во рту не было маковой росинки с самого утра, а холодильник хозяина квартиры наверняка пуст, поживиться будет нечем. Привычки начальника известны, пожалуй, всем сотрудникам службы безопасности «Каменного моста», которым доводилось обеспечивать «силовое прикрытие» его интимных встреч. Елисеев, встречаясь с любовницей один раз в неделю, по четвергам, всегда приносил с собой пакет с едой, ветчиной и сыром, да еще бутылку десертного вина, не слишком дорогого. Остатки ужина складывал в тот же пакет и отправлял в мусоропровод. Мальгин попросил водителя остановиться возле стекляшки с красивым названием «Волшебная лампа», сунул в потную лапу деньги и вышел из машины.
И вот он в пустом зале разглядывает заляпанную жирными пальцами карточку меню.
– Бифштексов нет, – повторил долговязый парень, официант, одетый в светлую рубашку и темные наглаженные брюки. – И не было.
– Но тут же написано...
– Это старое меню. Его с прошлой недели не обновляли. Есть только цыплята.
Официант принял заказ, что-то чирикнув в блокноте, и уже через пару минут составил с подноса на стол бутылку пива, прожаренного до черноты цыпленка, сдобренного томатным соусом, овощной салат с помидорами и тарелку с хлебом.
– И еще есть пироги, – официант, распахнув пасть, сладко зевнул. – Сегодняшние. То есть уже вчерашние.
– Тащи, – кивнул Мальгин.
– Остались только с капустой, и они немного того... Подгорелые. Но, в принципе, есть можно.
– Все равно, тащи. Тебе бы в рекламном агентстве работать. С такими талантами можно впарить покупателю любую гадость. Даже подгоревшие пироги.
– Вы думаете?
– Тут и думать нечего.
Официант не улыбнулся, отупев от одинокого ночного бдения, он туго понимал шутки. Все хозяйство «Волшебной лампы» неожиданно свалилось на него, не спавшего уже вторую ночь. В полночь старик, исполнявший обязанности повара, снял с себя фартук, без всяких объяснений закрылся в служебном помещении, повалился на диван и громко с присвистом захрапел. Охранник, попавший в ночную смену, пересидел повара на полчаса. Отгадав пару кроссвордов, сказал, что перекурит, вышел за порог и бесследно растворился во мраке ночи.
Засыпая на ходу, парень поплелся греть пироги в микроволновке. Наклонившись к тарелке, Мальгин укусил цыпленка, оказавшегося твердым и жилистым, будто до убоя его кормили измельченной резиной и опилками. Оторвав кусок мяса, налил в стакан пива, разломил и отправил в рот хлебный мякиш. По окнам закусочной забарабанили крупные дождевые капли, черная плоскость асфальта заблестела, отразив круги горящих уличных фонарей. Только этого дождя не хватало для полноты ощущений.
Мальгин, усвоивший привычку сидеть лицом к входной двери, поднял голову, когда в зал вошли два мужчины. Остановились на пороге, молча оглянулись по сторонам, будто выбирали столик. Со стороны могло показаться, что усталые путники, застигнутые непогодой, завернули на огонек, чтобы по братски разделить бутылку водки и жилистого цыпленка. Продолжая работать зубами, Мальгин исподлобья поглядывал на посетителей, застывших у двери, словно часовые на посту. Лет тридцать или около того, средней комплекции. Один в сером костюме и черной рубашке, волосы длинные, вьющиеся. Другой мужчина был одет в короткую кожаную куртку и спортивные штаны. Мальгин ничего не знал об этих людях, видел их впервые в жизни, но опасность почувствовал кожей. Ему-то без очков видно, что эта парочка очутилась здесь не для того, чтобы раскроить бутылку.
Не поднимая головы, он скосил глаза за окно. Под крыльцом забегаловки топтались еще два парня, один очень плотный, в спортивном многоцветном костюме, другой высокий, в черных джинсах и голубой ветровке. Метрах в двадцати ниже по улице появился темный джип с выключенными габаритными огнями, номеров не разглядеть.
Налегая на цыпленка, Мальгин подумал, что пистолет сзади, под брючным ремнем. Оружие готово к стрельбе. Остается только вытащить ствол, выключить предохранитель и нажать на спусковой крючок. Посетителей отделяли от его столика полтора десятка шагов, с этого расстояния он не промахнется. Чтобы уложить этих парней хватит двух с половиной секунд. А дальше можно действовать по обстановке. Но начинать пальбу просто так, руководствуясь бессознательным чувством опасности, нет, это уже из области психопатии. Пуля – самое крайнее, последнее средство защиты, когда все другие способы спасти жизнь уже исчерпаны.
