Они шли долго, очень долго, и примерно через полчала Алешка сообразил, что его с трупом на плече гоняют по кругу.
- Далеко еще? - осведомился он.
- От забора до обеда, - был стандартный ответ.
Алешка, у которого уже ноги подкашивались, встал как вкопанный.
- Послушай! - проникновенно начал он. - Я н могу больше! Я рухну сейчас!
- Пошел. Ну?
Труп, понятное дело, становился все тяжелее.
- Что? Надоело? - спросил парень за спиной.
- А то!
- Повторяй за мной.
- Что? - спросил совсем одуревший Алешка.
- Я работаю, я работаю, я работаю...
И дальше Алешка под диктовку огласил лес таким монологом:
- Я работаю, я работаю, я тружусь, я честно зарабатываю свой ужин, и завтрак, и обед, я работаю, а не ваньку валяю, я работаю и ни у кого на шее не сижу, я работаю, я работаю, мне нравится моя работа, гори, гори, моя звезда!
Это Дениска не вовремя вспомнил классику рока - неувядаемого и бессмертного Бэ-Ге.
* * *
А в это время за ванной корчилась и брыкалась Халява.
- Ой, не могу, ой, помираю! - скулила она.
- Тише, дура! - Якушка стоял наготове с кляпом и в паузах между воплями излагал Халяве все, что он о ней думал в это нелегкое время.
- Гляди ты, она вроде поменьше сделалась, - заметила Матрена Даниловна.
- Не околела бы... - проворчал Лукьян Пафнутьевич.
В углу, под трубами, барахтался тщательно им спеленутый Акимка.
- А и околеет - невелика беда.
- Ой, сил моих нет, помогите! Ой, Лешенька, брось ты эту тяжесть, брось, а то помру ведь!
Тут Халява схлопотала-таки прямо в глотку прочный кляп. Но, кажется, того даже не заметила.
- Куда ее девать? - спросил Якушка.
- Сперва подождем, - распорядился Лукьян Пафнутьевич.
Ждали минут десять. Немые судороги Халявы делались все отчаяннее.
- А ну как из всемирного центра ей на помощь прилетят? - осторожненько спросил Якушка.
- Прилетят - пусть сами и вызволяют. Ну-ка, откидывай крышку!
- И точно - уменьшается! Теперь она уже с меня ростом будет! воскликнула Матрена Даниловна.
- А ты помолчи. Если чего - не видела, не слышала, не знаю.
Якушка уже лез на унитаз - откидывать мягкую крышку, Матренушка, поняв, что в одиночку он этой громадины не осилит, полезла следом, помогать. Потом они сверху спустили веревку, и Лукьян Пафнутьевич надел петлю на талию Халяве.
Якушка забрался на бачок и в нужную минуту всем весом прыгнул на кнопку.
- Ахти мне, веревка! - вскрикнула Матренушка. - Веревку упустили!
- Ну и шут с ней, - проворчал Лукьян Пафнутьевич. - Полезли вниз, чего тут торчать. Закрывай крышку, Якушка. А ты, дура, смотри мне! Проболтаешься подружкам - без косы останешься.
- Это ты мне грозишься? - удивилась Матренушка. - Я же его научила, как Халяву избыть, и он же на меня лается! Слышал, Якушка?
- Слышал, - подтвердил подручный.
- Ты дома своего защитить не умел? Ты от Халявы в петлю лезть собрался? Ты потом, как побитый пес, по углам жался? А теперь осмелел? Грозишься? Матрена Даниловна уперлась руками в бока. - Хватит!
- Нишкни! - вдруг приказал супруг. - Что-то наши там расшумелись...
Домовые тихонько выбрались из ванной и вдоль стеночки поспешили в гостиную.
- И сколько же он тут будет обитать? А? - спрашивал хозяин у Анечки. Ест, пьет, посуды за собой не помоет! К экзаменам, говоришь, готовится? Я сейчас заглянул, хотел его учебники посмотреть! Это, Анька, не учебники! По ним еще при Хрущеве арифметику проходили!
- Говоришь, на складе пахал как лошадь? Я сегодня на этом складе была - так заодно и про него спросила, - сообщила хозяйка. - Лишний раз пальчем не пощевелил! И не сам ушел - а уволили! За патологическое безделье! Так и в трудовую книжку директор хотел записать - жаль, отговорили!
- Да я же вижу, вижу! И вот, смотрите, что я у него нашла! Я вам говорить не хотела! Все равно - смотрите! - это уже был Анечкин голос.
Матрена Даниловна поняла - сработали крошечные дамские трусики. А может, помада, которой была тщательно вымазана рубашка.
- Опомнились, - удовлетворенно сказал Лукьян Пафнутьевич.
- Проснулись, - добавил Якушка. - Вот теперь заживем!
- Акимку, подлеца, выпорю, - пообещал Лукьян Пафнутьевич. - А тебе за верность будет награда.
- Да я не за награду... - смутился подручный и стал озираться в поисках Матрены Даниловны. Все-таки это она вытащила супруга с антресолей, где он от бессильной злости аовсем поселился, она немало потрудилась для избавления от Халявы.
Но не было нигде Матренушки - и сообразительный подручный понял, куда она поспешила.
Но говорить об этом законному супругу не стал. Порядочность - она и у домовых порядочность, другой покамест не придумано.
* * *
Евсей Карпович с нетерпением ждал результатов своей затеи.
Первой прибежала Матренушка - сказала, что дармоедовы вещи уложены в сумку, а сумка выставлена на лестницу. Потом пришел Дениска.
- Посмотреть бы хоть, ради кого старался! - с такими словами он шлепнулся на диван. - Красавица, красавица, а может, я ради какой-то уродины полночи этого дурака по лесу гонял!
- Дураку полезно, - поучительно произнес Евсей Карпович. - Теперь и будет Халяву с небес вымаливать - а второй ему уже не полагается.
- Ты уверен, дедушка?
- Ну... не совсем... Но хотелось бы верить.
- Ничего! Я туда заглядывать буду! Придумаю, как тебя с нашей Анечкой познакомить! - пообещала из стенного шкафа Матренушка. - Ты мне, Дениска, полюбился. А коли кто домовым полюбится - тому будет удача. И не какая-нибудь халявная, а самая настоящая! Евсей Карпович, ступай сюда, держи простынку за края, натягивай!
Она впервые стелила в новом своем жилище настоящую, правильную двуспальную постель.
Рига 2003
