потренироваться. В мгновение ока он создавал и развеивал свои опусы. Ничего путного не выходило. Получались какие-то высоченные сверкающие строения с причудливыми изгибами, куполами, башенками со шпилями, резьбой и лепными украшениями. Как миражи в пустыне, возникали и рушились готические соборы, египетские пирамиды, висячие сады, гробницы, мавзолеи, а один раз даже появилась статуя Зевса Олимпийского. Но все это, конечно, было ерундой, плевым делом, а вот коробчатая конструкция с квартирами-сотами - никак не давалась Гасану. Пробовал он и так и этак и пришел к выводу, что жилищную проблему наскоком не решить.
Отчаявшись, посрамленный джинн вернулся в институт и тихонько, как нашкодивший кот, влез в Вову Сидорова.
'Нету квартиры', - упавшим голосом произнес он.
Вова лишь кивнул, лениво надавив паяльником на застывшую канифоль. На столе у него валялись какие-то диковинные пластины, разноцветные проводки и блестящие штуковины. Джинн, поглядывая на это мудреное хозяйство, проникся к Сидорову большим уважением.
'Может, сам попробуешь, а?' - жалобно попросил он, рассудив, что не следует отмахиваться от человека, который разбирается в этой чертовщине.
Вова недоверчиво поднес паяльник к лицу, рассматривая дымящееся жало.
'Ну попробуй!' - умолял голос.
'Чего попробовать?' - буркнул Сидоров.
'Сходи к кому надо, попроси квартиру, может, дадут', - унизительно причитал внутренний голос.
'По шее дадут', - резюмировал Вова, вновь расплавляя канифоль.
'Ну чего ты такой робкий? - плакался голос. - Сходи!'
Инженер отложил орудие труда и посмотрел в потолок.
'Может, и правда сходить?' - подумал он.
'Сходи, сходи, - оживился джинн. - Чего стесняться? Глядишь, и дадут какой-нибудь завалящий кувшинчик, то есть - тьфу! - квартирку'.
'Разве что и впрямь попробовать?' - неуклюже ворочалась в голове необычная мысль.
'Да иди же, скорее! - не на шутку рассердился джинн. - Чего сидишь? Ждешь, пока ковер-самолет подадут?'
- Э-эх! - молодецки взревел Вова, и сотрудники в отделе дружно вздрогнули. - Была не была, пойду!
- Куда? - хором спросили сотрудники.
- Куда надо, туда и пойду, - отрезал Сидоров и решительно покинул рабочее место.
- Здрасьте, Антонина Андреевна! - солидно пробасил он, толкнув дверь председателя профкома.
- А, Вовочка! - обрадовалась Антонина Андреевна. - Заходи, заходи... Что у тебя?
- У меня квартиры нет, - напрямик бухнул Сидоров. - Так я это... пришел, значит... узнать бы. Может, есть, а?
- Нету квартир, Вова, - нараспев протянула Антонина Андреевна, и ее честные испуганные глаза стали еще честней и испуганней.
'Как так нету?' - опешил джинн, заточенный в теле Сидорова.
- Как это... нету? - повторил Сидоров. - А когда будут?
- Не знаю. - На Вову в упор смотрели сочувственные глаза цвета застиранного до дыр весеннего неба.
- А кто ж знает?
- Не знаю, кто знает. - Небо оставалось чистым и безоблачным. - Ничего не знаю.
И женщина развела руками. Этот жест, по замыслу, должен был выражать растерянность, но он почему-то выражал убежденность в непобедимости.
Вова покинул комнату. Вроде бы все нормально - поговорили два человека и разошлись. Но осталось странное ощущение, будто он чего-то не уловил. Будто промелькнула в небе какая-то тень, хотел присмотреться - ан нет небо вновь чистое и голубое.
Сидоров понуро брел по коридору. Не зная, что сказать, пристыженный джинн молчал. Потом он робко поинтересовался:
'Может, тебе еще чего сделать, а?'
'А пошел ты...' - рассеянно ответил Вова, пытаясь разобраться, кто же его все-таки надул с жильем и надул ли вообще.
'Неужели у тебя нет других желаний, кроме квартиры и денег? - зудел внутренний голос. - А то ведь чересчур меркантильно получается...'
'Заткнись'.
Джинн горестно вздохнул, но тут его осенила интересная мысль.
'Слушай, а как у тебя с этой... с Ширяевой?'
Вова резко остановился.
'В каком это смысле?'
'Ты ее любишь?' - с наивностью первоклассника спросил джинн.
Сидоров покраснел так, что сидящему внутри Гасану показалось, будто он находится в фотолаборатории.
'Ну... вообще-то она мне нравится', - промямлил Вова.
'А она тебя?' - допытывался нескромный аксакал.
'Не знаю, - вздохнул инженер. - Кажется, нет'.
'Она тебя полюбит, - самоуверенно произнес внутренний голос. - Это я тебе говорю'.
* * *
Рабочий день закончился, и Ширяева торопилась домой, попутно обращая на себя внимание прохожих. Смелая прическа, загадочные глаза, стук каблучков и все остальное - магнитом притягивали взоры молодых людей в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет. Всеобщее восхищение и аромат французских духов создавали привычную атмосферу. Обычный же воздух, состоящий из азота, кислорода и чего-то еще, входил в эту атмосферу как скромный компонент на правах дыхательной смеси.
Рядом барражировал бдительный джинн. Полет проходил в сложных условиях. Объект обожания Володи Сидорова постоянно подвергался угрозе случайных знакомств с целью легкого флирта. Гасан решил дождаться удобного момента и атаковать внутренний мир Леночки. Там, используя знание человеческой натуры, он рассчитывал убедить Ширяеву в прекрасных качествах Сидорова. Сознавая ответственность данной акции, джинн основательно подготовился. Вторжение должно было выглядеть не давлением извне, а как бы изначально существовавшей тягой к симпатичному Володе. Гасан предусмотрел все и заранее предвкушал радость от счастливой развязки.
Однако все попытки проникнуть в стан будущего союзника терпели неудачу. Внутренний мир Леночки был совершенно непроницаем для ирреальной субстанции, которую являл собой джинн. Вновь и вновь проносился он на бреющем полете мимо лица Ширяевой, закладывая виражи один круче другого. И всякий раз системы ПВО преподносили урок нахальному штурмовику.
В конце концов джинн так намаялся, что после очередного наскока, обессиленный, рухнул в мусорный ящик. Очнувшись, он позавидовал подъезду, который, совсем не напрягаясь, заглотил Ширяеву целиком.
Прошло некоторое время, джинн прочухался и разработал новый план. Поскольку Леночка оказалась абсолютно невосприимчивой к иррациональному захвату, требовалось действовать в рамках повседневной действительности.
Гасан воспрял духом и вовремя. Появилась Ширяева. В умопомрачительном платье она продефилировала мимо, и тут - какая досада! - к ней подошли две девушки. Болтая, подруги направились к остановке.
Джинн поспешил за ними.
После недолгих и ничем не примечательных приключений они все вчетвером - девушки во плоти и крови, а джинн в ином свойстве - оказались у дверей молодежного кафе. Лена с подругами протолкалась сквозь толпу и зашла внутрь, а Гасан бестолково засуетился, порхая перед окнами, как мотылек, привлеченный светом. Девицы, войдя в зал, осмотрелись и торопливо, но с достоинством захватили столик возле эстрады. Радость на их лицах была сравнима с радостью золотоискателей, застолбивших
