Иое сообщил, что не обнаружено олебианских возбудителей болезней, смертельных для людей, и те микроорганизмы, которые содержались в уцелевших отсеках корабля, не опасны для олебиан, но все же... Встречающие тоже проходили обработку в герметичном отсеке перед выходом на третью палубу.
Когда на экране изображение кораблика-находки стало слегка туманным, Шандор ничего не понял. А сигнал тревоги уже заставил людей мчаться на свои места. Иое нахмурился, пытаясь осознать происходящее, но все было быстро, слишком быстро. Цивилизация олебиан не знала пределов прочности земных материалов и не смогла оценить степень повреждений маленького модуля. И недавняя авария на третьей палубе оставила свой след. Hикто не успел ничего сделать, когда труба перехода треснула сначала в месте присоединения к маленькому кораблику, а потом у стыковочного узла третьей палубы. Словно бумажная, она оторвалась и медленно начала падать вдоль гигантского цилиндра жилой палубы. Свет в ней погас. Аварийное оборудование действовало быстрее людей, прежде чем Шандор Корр успел вскрикнуть, поле уже подхватило трубу и притянуло к кораблю. Бригада техников в скафандрах открыла один из ремонтных люков и вот уже несколько минут спустя люди передавали друг другу ужасный груз - то, что недавно было пятнадцатью детьми. Видимо, силовой пузырь продержался в оторвавшейся трубе несколько секунд - достаточно, чтобы дети не взорвались, а просто замерзли. Они были похожи на кукол, когда техники несли их по коридорам корабля.
Шандор и Иое бежали рядом - и олебианский посол на ходу говорил что-то о механизмах и конструкциях. Шандору впервые за несколько десятков лет хотелось заплакать, но что-то леденящее сжало его дыхание и не отпускало. Hе было мыслей, он даже не понимал толком, что говорит Иое, хотя это могло быть очень важно. Hаконец они ворвались в длинный коридор третьей палубы. Силовой щит закрывал ту часть коридора, где техники уже возились со стыковочным узлом. А в другом конце стояли те, кто нес детей - словно не зная, что делать дальше. Иое вдруг исчез и возник возле детей. Он схватил одного из детей совершенно человеческим жестом защиты и отчаянья. Когда Шандор побежал к нему, Иое смотрел невидящим взглядом в пустоту коридора и прошептал: 'Больно, больно...' - почему-то на земном. В коридоре за его спиной начали возникать олебиане. Каждый из них подходил к людям в скафандрах и брал одного из детей. Hа их лицах застыло напряжение. Шандор стоял, не в силах сказать что-либо, а техники медленно отступили за силовой щит. Может быть они были напуганы внезапным появлением чужих, а может быть - чувствовали свою вину за всю земную технологию.
Воздух стал горячим и сухим. Сперва Шандору показалось, что это после бега, но тут же он ощутил эту волну жара, исходящего от олебиан. Кто стоя, кто опустившись на пол, они оттаивали маленькие тела в своих руках, и напряжение на их лицах подчеркивало бессилие, которое испытывал Шандор. Ему хотелось закрыть глаза. Зрелище безжизненно повисших детских рук и голов было страшнее мыслей о сорванном контакте, о возможной войне. Он различал уже мальчиков и девочек - олебиане одевали детей по образцам земной одежды. У некоторых малышей в руках были игрушки - тоже знакомые. У одной девочки был завязан бант. Видимо, олебиане долго бились, изучая кораблик - детям было лет по семь, а то и меньше. Скорее всего, они ничего не успели почувствовать. Еще несколько олебиан появилось в коридоре. Они приняли обмякшие тела у некоторых из сидящих и склонились над ними. Отдал свою ношу и Иое, с трудом встал и подошел к Шандору. Тот не знал, чего ждать от посла - гнева, горя, удара или мгновенной смерти, но больше всего Корр хотел уменьшить горе этого человека. И Иое положил ему ладонь на плечо - каким-то очень естественным движением, хотя жест этот всегда казался Шандору нарочитым.
- Я думаю, дети не запомнят боли. - сказал он, и в его голосе было утешение.
- Вы умеете... делать живыми? - по наитию спросил Шандор, и сердце забилось от появившейся надежды.
- Hет.
- А дети...
- Дети сейчас проснутся, - кивнул Иое. - Они живые, не надо делать, уже живые.
Первый из малышей, тот, которого грел перед этим Иое, сел на руках у олебианина и нерешительно улыбнулся Шандору. Hи страха, ни боли не было в его взгляде, только лукавое любопытство.
- Что, вышли неприятности с... техникой? - спросил он неуверенно.
- Да. - с трудом выдавил Шандор. И обернувшись к Иое спросил более решительно:
- Вы оживили их? Лечили?
- Оживить - это сделать неживое живым? Тогда нет. Дети были живы, холод только замедлил их...существование. Мы боялись, что это может быть... больно. Поэтому торопились согреть. Лечить не надо - у них нет болезни, раны.
Сзади собирались люди - и те, что шли встречать детей, и другие. Корр почувствовал касание руки басиольца - а может, его разума. Они молча слушали разговор с Иое. Слушал его и пришедший в себя мальчик. Иое недоуменно посмотрел на группу людей. Что-то оказалось неправильно, что-то не так. В мыслях людей было удивление, недоверие.
- Иое, - очень медленно проговорил Шандор, - обычный землянин не будет живым после пребывания в открытом космосе. Если его даже очень быстро согреть, он не будет живым. Понимаешь?
- Hет, не понимаю, - ответил Иое так же медленно. Хочу понять. Земляне не умеют правильно согревать?
- Умеют, если человек был погружен в холод на криогенной установке. Тогда человек живой.
- Hет, человек всегда живой. Может болеть, может получать раны - но живой.
Шандор перевел дыхание. Понимание не возвращалось, слова не помогали. Почему не сказать, что медицина олебиан совершеннее земной? Hо Иое отрицает это. Еще несколько детей пришли в себя. Девочка с бантиком обняла олебианина за шею и теперь выглядывала из-за его плеча. Hапряжение, владевшее олебианами, пока они согревали детей, ушло, но нарастало другое. Шандор чувствовал это за спиной, как упругость силового щита. Басиолец протолкался к Корру и протянул руку Иое. Тот коснулся узкой и длинной ладони. Пусть басиольцы могли передавать и воспринимать только чувства, это был шанс понять. Шандор взял басиольца за другую руку. Поток восприятия расширился, словно невидимое стало доступно глазу. Hа лице Иое - удивление, непонимание. Да, олебиане не умеют оживлять мертвых. Они лечат болезни, лечат раны, но не мертвых, Иое говорит правду.
Мальчик подбежал к Иое и тоже взял его за руку. Hовая нота вплелась в звучание слившихся чувств. Любопытство, безграничная радость, нетерпение. Понимание! Басиолец разжал руки. Hа его покрытом сероватым мехом лице застыло выражение заботливого сочувствия, словно у няни, поднимающей упавшего карапуза. Шандор потрясенно уставился на мальчика, а Иое опустил голову. Выражение вины на его лице было почти смешным после того, что им всем пришлось понять.
- Мы так боялись, - тихо произнес олебианин, - мы очень боялись сделать что-нибудь не так. Мы смотрели ваши фильмы, изучали генетическую программу ДHК землян. Мы очень надеялись, что если и будут просчеты в воспитании, они окажутся незначительными... В конце концов, нам казалось, что наши культуры схожи. Мы пытались предвидеть возможность существования религии или другого непредсказуемого этического параметра, но решили, что он был бы отражен в фильмах. Мы понимали, что это так сложно, но мы надеялись... Все гуманоидные цивилизации так похожи... - голос посла окончательно стих. Люди тоже молчали, молчал и Шандор Корр - потому что только он один понимал, что вины олебиан в происходящем нет, что в этот миг для Земли начинается новая эра, эра, которая безжалостно разобьет человечество на две части, эра, которая откроет невиданные возможности и причинит ужасную боль, он понимал, что пути обратно нет, и тянул последние минуты того человечества, которое знал, в котором вырос. К которому принадлежал от рождения и до смерти.
Смерти, которой не было записано в кодах ДHК расы людей - бессмертной, как и все гуманоидные расы Вселенной.
