Воспоминание о зверинце вызвало на губах Гирина улыбку.
- Что-нибудь вроде некиричи?
- Да что вы! Некиричи - это фат, салонный шаркун, сплетник, сладострастник и дуэлянт. Петух! А красные журавли - гордые, вольные птицы. Что самое интересное, - на резко очерченной физиономии Люци отразилось откровенное восхищение, - ведь все другие птицы прячутся от грозы, затаиваются, убираются прочь. А эти бесстрашно летят ей навстречу, врываются в клубящиеся черные тучи, где грохочет гром и сверкают голубые молнии. Некоторые из них гибнут, но большинство пробивается через хаос к солнцу и летит дальше. Куда - никто не знает! А гроза, - Люци сделал рукой плавное движение, точно дирижируя невидимым оркестром, - гроза после этого утихает, а на землю льет теплый дождь.
- И это правда? - недоверчиво спросил Александр.
- Вам представляется случай самому убедиться в этом!
Гирин задумался.
- А зачем вам красные журавли?
- Это уж мое дело, - сердито сказал Люци. - В конце концов, кому надо вернуться на Землю - мне или вам?
10
Стремительный, сверкающий полированным металлом космолет высокой горкой погасил скорость, снизился, сделав широкий круг, а потом как-то не по-машинному, а по-птичьи резво спарашютировал на желтую поляну неподалеку от озера. Открылась боковая дверца, и на траву спрыгнул улыбающийся, оживленный Люци.
- Вот и все! Телепортировка в атмосферу, недолгий полет, и мы в раю - у желанной цели. Прошу!
В двери показался Александр, сощурился от утренних лучей хрустального солнца и тоже спрыгнул на землю. Уважительно поглядывая на Люци, который наслаждался пейзажем и свежим воздухом, он проговорил:
- А вы отлично пилотируете!
Люци самодовольно покосился на Гирина:
- Если я что-нибудь делаю, то делаю это хорошо. Таково мое железное, незыблемое кредо. Но что я, у-меня богатейшая практика. Но вы! Я, конечно, знал, что вы хороший пилот, но такого не ожидал! - Люци прищелкнул языком и закатил глаза.
Александр засмеялся:
- Мы с вами словно кукушка и петух.
Люци кивнул:
- Верно. Хватит лести, давайте лучше впитаем в себя краски, звуки и запахи этого мира!
Вокруг расстилалась саванна - желтая степь с купами багряных деревьев. Желто-красная палитра, как пояснил Люци, вовсе не была признаком осеннего увядания - это была живая, полнокровная окраска растении. Среди золотистой травы горели яркие огоньки белых, зеленых и голубых цветов, в воздухе стоял посвист и щебет, очень похожий на птичий гомон, но самих птиц нигде не было видно. Саванна была напоена странным, диким и теплым ароматом: пахло полынной горечью и чем-то другим, едва уловимым и тревожным, похожим на дымок далекого костра. Мир, полный тихого, скромного обаяния, мир, так похожий на земной и так отличный от него деталями! Как будто кто-то специально исказил перспективу, сдвинул грани красок, звуков и запахов, чтобы сбить с толку и заставить думать о сущем как о сновидении.
- Вы не передумали? - рассеянно спросил Люци.
Гирин с недоумением посмотрел на него:
- Что я должен передумать?
- Ловить красных журавлей. - Люци полной грудью вдохнул теплый пряный воздух и повел рукой вокруг себя. - Когда после космоса видишь такое, так хочется жить! А когда хочется жить, так не хочется рисковать! Между тем ловля красных журавлей - рискованное дело. Очень рискованное!
- Но ведь это нужно?
- Нужно!
- Тогда о чем разговор?
Люци засмеялся и одобрительно положил руку на плечо юноши:
- Тогда вперед! Наша ближайшая цель - озеро.
Александр не стал задавать вопросов. Земные журавли обычно держатся возле воды, почему бы и красным журавлям не иметь сходные привычки?
Трава ощутимо пружинила под ногами и громко шуршала, словно хорошо просушенное сено. Из-под ног выпархивали радужные зверьки самых разных оттенков - синего, изумрудного, фиолетового. Гирин мысленно назвал их летающими лягушками; щебеча и посвистывая, они планировали, расправив радужную пленку, стягивающую короткие передние и длинные задние, истинно лягушечьи ноги.
Люци вдруг замер на полушаге, поднял руку, призывая к вниманию, и прислушался, склонив голову набок. Прислушался и Александр. 'Олла! Олла!' - донесся до него далекий, но ясный, чистый звук. И после паузы как растянутый, двойной удар далекого колокола. 'Олла! Олла!' Звук мягко падал из стратосферной синевы на золотисто-багряную саванну и растекался по ней еле слышными гудящими волнами.
- Красные журавли! - прошептал Люци, поднимая голову.
Смотреть было неудобно: солнце кололо глаза хрустальными стрелами. Александр прикрылся ладонью. Высоко в синем просторе плыл острый треугольник крупных пурпурных птиц. Мерно взмахивали широкие, сильные крылья, длинные шеи устремлены к неведомой цели, скрытой за дрожащей, колышущейся у горизонта дымкой. 'Олла! Олла!' - мягко падал на саванну их зовущий и тревожный, постепенно затухающий клик.
- Красные журавли! - взволнованно проговорил Александр, провожая взглядом огненных птиц, тающих в синем просторе.
Возобновив движение, они некоторое время шли молча.
- Как-то нехорошо ловить таких птиц. Некрасиво! - вдруг сказал Александр.
Люци скептически покосился на него.
- Шашлык любите? - вдруг спросил он.
- Люблю, а что?
- И я люблю. А баранов, глупых, но мирных, никому не делающих зла баранов резать красиво? Ножом по горлу? Некрасиво! Но ведь режете! Что из того, что Не своими руками? Это в принципе ничего не меняет.
Люци остановил взгляд на плоском замшелом камне, мох был какой-то страшноватый, фиолетовый. Посредине камня столбиком стоял восьминогий зверек, сложив в крошечные кулачки ненужные ему сейчас три пары ножек. Зверек посвистывал, точно флейта, и, поворачивая головку то вправо, то влево, разглядывал пришельцев большими и раскосыми, как у зайца, глазами. Люци махнул на него рукой. Зверек свистнул особенно громко, неожиданно высоко подпрыгнул, свернулся клубком и, как мячик, укатился в гущу травы.
- Садитесь, Саша. Камень большой, места хватит. - Он подождал, пока Гирин сядет рядом. - Красиво, некрасиво! Как изящна, легка и прекрасна была бы жизнь, если бы можно было руководствоваться одними эстетическими принципами. Шашлык сам по себе эстетичен ничуть не меньше, чем роза или порхающая бабочка. А вот баранов резать неэстетично! Приходится совмещать несовместимое. Дело в том, что шашлык не роза, он не только эстетичен без него иной раз и с голоду умереть можно.
- Да вы философ, Люци.
- Я странник, Саша, а все странники немножко философы. Ловцам же без философии и вовсе обойтись невозможно. Философия для меня что-то вроде дымовой завесы или театрального занавеса, который можно поднимать или опускать по собственному желанию. Дешево и удобно!
- И все-таки зачем вам красные журавли?
- Экий вы любопытный! - в голосе Люци прозвучало неудовольствие. Красные журавли - самые редкие и ценные птицы во всей галактике. В конце концов, какая вам разница? Вы хотите вернуться на Землю, я хочу поймать хотя бы одного красного журавля, вы поможете мне, я помогу вам - по-моему, проблема исчерпана, не так ли? Я ведь не допытываюсь, почему вам так приспичило вернуться на Землю!
- Странно все это.
- Что странно, юноша? - Люци, по-видимому, начинал терять терпение.
- Странно, что на свете существует телепортировка и я в одно мгновение могу оказаться дома, на
