обыкновенный.Впрочем, парень хоть куда.Парень в этом родеВ каждой роте есть всегда,Да и в каждом взводе.И чтоб знали, чем силён,Скажем откровенно:Красотою наделёнНе был он отменной,Не высок, не то чтоб мал,Но герой – героем.На Карельском воевал —За рекой Сестрою.И не знаем почему, — Спрашивать не стали, —Почему тогда емуНе дали медали.С этой темы повернём,Скажем для порядка:Может, в списке наградномВышла опечатка.Не гляди, что на груди,А гляди, что впереди!В строй с июня, в бой с июля,Снова Тёркин на войне.– Видно, бомба или пуляНе нашлась ещё по мне.Был в бою задет осколком,Зажило – и столько толку.Трижды был я окружён,Трижды – вот он! – вышел вон.И хоть было беспокойно —Оставался невредимПод огнём косым, трёхслойным,Под навесным и прямым.И не раз в пути привычном,У дорог, в пыли колонн,Был рассеян я частично,А частично истреблён…Но, однако,Жив вояка,К кухне – с места, с места – в бой.Курит, ест и пьёт со смакомНа позиции любой.Как ни трудно, как ни худо —Не сдавай, вперёд гляди,Это присказка покуда,Сказка будет впереди.
Перед боем
– Доложу хотя бы вкратце,Как пришлось нам в счёт войныС тыла к фронту пробиратьсяС той, с немецкой стороны.Как с немецкой, с той зарецкойСтороны, как говорят,Вслед за властью за советской,Вслед за фронтом шёл наш брат.Шёл наш брат, худой, голодный,Потерявший связь и часть,Шёл поротно и повзводно,И компанией свободной,И один, как перст, подчас.Полем шёл, лесною кромкой,Избегая лишних глаз,Подходил к селу в потёмках,И служил ему котомкойБоевой противогаз.Шёл он, серый, бородатый,И, цепляясь за порог,Заходил в любую хату,Словно чем-то виноватыйПеред ней. А что он мог! И по горькой той привычке,Как в пути велела честь,Он просил сперва водички,А потом просил поесть.Тётка – где ж она откажет? Хоть какой, а всё ж ты свой,Ничего тебе не скажет,Только всхлипнет над тобой,Только молвит, провожая:– Воротиться дай вам бог…То была печаль большая,Как брели мы на восток.Шли худые, шли босыеВ неизвестные края.Что там, где она, Россия,По какой рубеж своя! Шли, однако. Шёл и я…Я дорогою постылойПробирался не один.Человек нас десять было,Был у нас и командир.Из бойцов. Мужчина дельный,Местность эту знал вокруг.Я ж, как более идейный,Был там как бы политрук.Шли бойцы за нами следом,Покидая пленный край.Я одну политбеседуПовторял:– Не унывай.Не зарвёмся, так прорвёмся,Будем живы – не помрём.Срок придёт, назад вернёмся,Что отдали – всё вернём.Самого б меня спросили,Ровно столько знал и я,Что там, где она, Россия,По какой рубеж своя?Командир шагал угрюмо,Тоже, исподволь смотрю,Что-то он всё думал, думал…– Брось ты думать, – говорю.Говорю ему душевно.Он в ответ и молвит вдруг:– По пути моя деревня.Как ты мыслишь, политрук?Что ответить? Как я мыслю?Вижу, парень прячет взгляд,Сам поник, усы обвисли.Ну, а чем он виноват,Что деревня по дороге,Что душа заныла в нём?Тут какой бы ни был строгий,А сказал бы ты: «Зайдём…»Встрепенулся ясный сокол,Бросил думать, начал петь.Впереди идёт далёко,Оторвался – не поспеть.А пришли туда мы поздно,И задами, коноплёй,Осторожный и серьёзный,Вёл он всех к себе домой.Вот как было с нашим братом,Что попал домой с войны:Заходи в родную хату,Пробираясь вдоль стены.Знай вперёд, что толку малоОт родимого угла,Что война и тут ступала,Впереди тебя прошла,Что тебе своей побывкойНе порадовать жену:Забежал, поспал урывком,Догоняй опять войну…Вот хозяин сел, разулся,Руку правую – на стол,Будто с мельницы вернулся,С поля к ужину пришёл.Будто так, а всё иначе…– Ну, жена, топи-ка печь,Всем довольствием горячимМне команду обеспечь.Дети спят, Жена хлопочет,В горький, грустный праздник свой,Как ни мало этой ночи,А и та – не ей одной.Расторопными рукамиЖарит, варит поскорей,Полотенца с петухамиДостаёт, как для гостей;Напоила, накормила,Уложила на покой,Да с такой заботой милой,С доброй ласкою такой,Словно мы иной пороюЗавернули в этот дом,Словно были мы герои,И не малые притом.Сам хозяин, старший воин,Что сидел среди гостей,Вряд ли был когда доволенТак хозяйкою своей.Вряд ли всей она ухваткойХоть когда-нибудь была,Как при этой встрече краткой,Так родна и так мила.И болел он, парень честный,Понимал, отец семьи,На кого в плену безвестномПокидал жену с детьми…Кончив сборы, разговоры,Улеглись бойцы в дому.Лёг хозяин. Но не скороПодошла она к нему.Тихо звякала посудой,Что-то шила при огне.А хозяин ждёт оттуда,Из угла.Неловко мне.Все товарищи уснули,А меня не гнёт ко сну.Дай-ка лучше в караулеНа крылечке прикорну.Взял шинель да, по присловью,Смастерил себе постель,Что под низ, и в изголовье,И наверх, – и всё – шинель.Эх, суконная, казённая,Военная шинель, —У костра в лесу прожжённая,Отменная шинель.Знаменитая, пробитаяВ бою огнём врагаДа своей рукой зашитая, —Кому не дорога! Упадёшь ли, как подкошенный,Пораненный наш брат,На шинели той поношеннойСнесут тебя в санбат.А убьют – так тело мёртвоеТвоё с другими в рядТой шинелкою потёртоюУкроют – спи, солдат! Спи, солдат, при жизни краткойНи в дороге, ни в домуНе пришлось поспать порядкомНи с женой, ни одному…На крыльцо хозяин вышел.Той мне ночи не забыть.– Ты чего?– А я дровишекДля хозяйки нарубить.Вот не спится человеку,Словно дома – на войне.Зашагал на дровосеку,Рубит хворост при луне.Тюк да тюк. До света рубит.Коротка солдату ночь.Знать, жену жалеет, любит,Да не знает, чем помочь.Рубит, рубит. На рассветеПокидает дом боец.А под свет проснулись дети,Поглядят – пришёл отец.Поглядят – бойцы чужие,Ружья разные, ремни.И ребята, как большие,Словно поняли они.И заплакали ребята.И подумать было тут:Может, нынче в эту хатуНемцы с ружьями войдут… И доныне плач тот детскийВ ранний час лихого дняС той немецкой, с той зарецкойСтороны зовёт меня.Я б мечтал не ради славыПеред утром боевым,Я б желал на берег правый,Бой пройдя, вступить живым.И скажу я без утайки,Приведись мне там идти,Я хотел
