l:href='#FbAutId_74'>[74] Наконец он услышал, что за стенами началось движение. Разобрать что-либо было невозможно, но он знал, что это люди, чьи имена и лица были ему знакомы; просыпаясь, он снова входил в мир, который он даже на время не смог утратить; люди, с которыми он… И ему стало легче. Звуки не прекращались; он услыхал, как открылась дверь, услыхал голос, который при некотором усилии мог бы даже узнать, а главное, теперь он мог встать и пойти туда, где все собрались вокруг весело потрескивающего огня, туда, где был свет и тепло. И он лежал, обретя наконец покой, намереваясь тотчас встать и пойти к ним, но не вставал, а кровь тем временем медленно текла по телу и сердце билось ровнее. Бадди тихо дышал рядом, и его собственное дыхание стало таким же спокойным, как дыхание Бадди, а приглушенные голоса и другие уютные домашние звуки проникали в холодную комнату, постепенно утишая тревогу. Это приходит ко всем, это приходит ко всем, утешало Баярда его усталое сердце, и в конце концов он уснул.
Он проснулся только ранним серым утром, с чувством тупой тяжести и усталости во всем теле – сон не принес ему успокоения. Бадди не было; дождь все еще шел, теперь он четко и решительно стучал по крыше; в воздухе потеплело, промозглая сырость пронизывала до костей; он встал и, держа в руках сапоги, пробрался через холодное помещение, в котором спали Стюарт, Рейф и Ли, и нашел Рейфа с Джексоном в комнате перед очагом.
– Мы дали тебе поспать, – начал Рейф, по тут же воскликнул: – Господи, да ты похож на какое-то привидение, парень! Ты что, всю ночь не спал?
– Нет, я отлично выспался, – ответил Баярд. Он сел, натянул сапоги и застегнул под коленями пряжки.
Джексон сидел возле очага. В темном углу у него под ногами молча копошились какие-то крохотные существа, и, все еще не поднимая головы от сапог, Баярд спросил:
– Кто у тебя там, Джексон? Что это за щенки?
– Это я новую породу вывожу, – отвечал Джексон. Рейф вернулся в комнату; он нес полстакана светло- янтарного виски, изготовленного Генри.
– Это щенки от Эллен, – сказал он. – Попроси Джексона рассказать тебе про них после завтрака. На вот, выпей. У тебя страшно усталый вид.
Наверняка Бадди своими россказнями не дал тебе уснуть, – иронически добавил он.
Баярд выпил виски и закурил папиросу.
– Мэнди поставила твой завтрак на огонь, – сказал Рейф.
– Эллен? – спросил Баярд. – Ах да, это та лисица. Я еще вчера хотел про нее спросить. Вы ее сами вырастили?
– Да, Она выросла с прошлогодним выводком щенков. Ее Бадди поймал. А теперь Джексон хочет произвести революцию в охотничьем деле. Задумал вывести зверя с чутьем и выносливостью собаки и с хитростью и ловкостью лисицы.
Баярд пошел в угол и стал с любопытством изучать крохотных зверюшек.
– Я видел не так уж много лисят, но ничего подобного еще ни разу не встречал, – заметил он.
– Вот и Генерал тоже так думает, – отозвался Рейф.
Джексон сплюнул в огонь и нагнулся над зверятами. Они почуяли его руки и закопошились еще быстрее, и Баярд заметил, что они не издают никаких звуков, даже не пищат, как щенки.
– Это просто опыт, – пояснил Джексон. – Ребята над ними смеются, но ведь они еще сосунки. Поживем – увидим.
– Не знаю, что ты станешь с ними делать, – грубо отрезал Рейф. – Они так и останутся недоростками. Ступай-ка ты лучше завтракать, Баярд.
– Поживем – увидим, – повторил Джексон и ласково погладил кучку крохотных тел. – Пока собаке меньше двух месяцев, о ней ничего сказать нельзя, верно? – обратился он за поддержкой к Баярду, пристально взглянув на него из-под косматых бровей.
– Ступай завтракать, Баярд, – настойчиво повторил Рейф. – Бадди уже ушел, и ты теперь один остался.
Баярд плеснул в лицо ледяной водой из жестяного таза на крыльце и отправился завтракать в кухню. Пока он ел яичницу с ветчиной и оладьи с патокой из сорго, Мэнди говорила с ним о Джоне. Когда он вернулся в дом, мистер Маккалем был уже там. Щенки неустанно копошились у себя в углу, а старик, сложив на коленях руки, с грубоватой добродушной усмешкой за ними наблюдал. Рядом сидел Джексон и, как наседка, не сводил с них заботливого взгляда.
– Иди сюда, парень, – приказал старик Баярду. – А ну-ка, Рейф, подай мне приманку.
Рейф вышел и тотчас вернулся с обрывком веревки, к которой был привязан кусочек свинины. Старик взял веревку, вытащил щенков, и весь выводок неуклюже закопошился на свету. Такого странного помета Баярд еще ни разу не видывал. Среди щенков нельзя было найти двух, хоть сколько-нибудь похожих друг на друга, и ни один из них ничем не напоминал какое-либо иное существо. Они не походили ни на лисицу, ни на гончую, хотя имели что-то и от той, и от другой, но, несмотря на нежный младенческий возраст, в них было что-то чудовищное, противоестественное и даже непристойное – у одного острая и злая лисья морда меж двух грустных и нежных собачьих глаз, у другого – отвисшие мягкие уши, героически пытавшиеся подняться, и у всех мягкие короткие хвосты, покрытые золотистым пушком, словно внутренность скорлупки каштана. Что касается масти, то щенки были всевозможных цветов – от рыжего до серовато-коричневого с расплывчатыми пятнами и полосами, а у одного мордочка была точной, забавно уменьшенной копией морды старого Генерала – вплоть до свойственного ему выражения печального и полного достоинства разочарования в жизни.
– Смотри, – сказал старик.
Он повернул всех щенят мордами к себе, потом помахал мясной приманкой у них за спиной. Ни один щенок не почуял мяса; старик стал размахивать веревкой прямо у них над головами, но ни один даже не поднял глаз. Тогда он сунул мясо прямо им под нос, но щенята, продолжая ползать на своих слабых детских лапках, с любопытством, но без всякого интереса на него взглянули и снова, сгрудившись в кучку, беззвучно закопошились на полу.
