обороне, свести эффективность атак западногерманского клуба к минимуму.
На команды, ведущие игру от обороны – в соответствии с реальными условиями проведения матча, – навешивают порой столько ярлыков, обвиняя их в «пораженческом настроении», «оборонительных тенденциях», «беззубой атаке» и т. д., что диву даешься. Ну как, скажите, нужно было играть тбилисцам в Бремене после того, что «Вердер» сделал со «Спартаком»? Да только так, как они и играли. Не иначе. Гарантировать положительный, лучше сказать – приемлемый, результат невозможно. Но можно позаботиться о том, чтобы гарантий было больше. Тбилисские динамовцы об этом позаботились. Даже при счете 0:2 они продолжали упрямо гнуть свою линию, позволяли настырным хозяевам играть флангами, а вот в центральной зоне, откуда в основном и исходят угрозы «Вердера», сосредоточили мощный оборонительный заслон из большой группы футболистов, действовавших, как и подобает в таких условиях, исключительно самоотверженно и надежно.
Тбилисцы за первую встречу-заметьте, проигранную! – заработали заслуженную порцию похвал. А теперь представьте, что при этом же способе ведения игры они пропустили бы не два мяча, а четыре или пять при одном своем, забитом Шенгелией. Могло быть такое? Вполне. Мог ошибиться защитник, мог не выручить раз-другой Габелия, мог соперник забить сумасшедший, неберущийся мяч… Все могло быть. И вот тогда ярлыки на тбилисское «Динамо» были бы навешаны. Справедливо? Ни в коей мере! Необходимо видеть кое-что еще кроме счета на табло. Хотя бы – содержание игры.
По мысли радетелей так называемого атакующего футбола тбилисцы должны были в Бремене строить свою игру так, как они делают это в Тбилиси. Что ж, в этом случае гарантий на 1: 4 или 1:5 было бы значительно больше, если принимать во внимание и сравнивать состояние тбилисского «Динамо» и «Вердера» на тот момент.
Больше, чем киевское «Динамо», упреков в прагматизме никто никогда не слышал. Да, мы прагматики: хотим выиграть все турниры, в которых участвуем (за исключением, быть может, тренировочного состязания под названием Кубок федерации, да и то потому, что в нем не участвуют наши представители в сборных и мы осознаем нереальность постановки высоких целей), и в соответствии с этим ведем тренировочную работу, выбираем тактику и намечаем стратегию. Но сколько же зависит от общего состояния команды!
У нас никогда не было ни одной установки на игру, на которой мы бы говорили: ребята, давайте встанем сегодня сзади и все сделаем, чтобы взять очко. Но надобно исходить из своих вполне реальных и конкретных возможностей. В 1985–1986 годах у нас сложился такой ансамбль, который мог практически одинаково играть в обороне и атаке. Группа игроков средней линии, в которую входили Рац, Яковенко, Яремчук, Заваров, Бессонов, была в состоянии максимально использовать все поле.
В Утрехте на стадионе «Ниув Галтенваард» голландцы все сделали для того, чтобы не дать нам сыграть так, как мы можем. Даже на основании просмотра невыразительного матча с «Шахтером» Нол де Руйтер понял, что все наши атакующие варианты разрабатываются в глубине поля и координатором наступлений является Заваров. «Утрехт» приготовил нам прессинг на три четверти поля с быстрым отходом назад почти всех игроков и скоростными атаками: состояние голландцев на тот момент позволяло им заниматься таким требующим больших затрат делом.
Не стал бы утверждать, что в атаке они блистали разнообразием. К тому, что игру ведет в основном Крюйс, а последний пас вперед делается на «баскетболиста» (рост 195 см) Ван Лупа, мы были готовы. Хавбекам вменялась в обязанность атаковать Крюйса сразу на нашей половине поля, а Кузнецову пришлось много потрудиться, чтобы если не перепрыгать «центрового» «Утрехта», то хотя бы не дать ему наносить точные удары после передач верхом. Крюйс и Ван Лун забили по мячу. В обоих случаях они перехитрили нашу оборону. Особенно гигант. После подачи углового он принимал мяч, стоя спиной к воротам. Михайлов и Кузнецов были убеждены, что Ван Луп будет сбрасывать мяч кому-либо на удар, а он, словно кивнув кому-то на трибуне, головой переправил мяч в сетку.
С годами интуиция все реже и реже подводит меня. Последний раз я был ею обманут на матче с Бельгией в Мексике. До сих пор, просматривая видеозапись того матча, не могу поверить в то, что произошло, – настолько игра шла нам в руки. Смотрю пленку и думаю: второй тайм заканчивается, 2:1, мы владеем ситуацией, вот только что должны были забить третий мяч, когда же нам-то будут забивать, бельгийцы даже не помышляют о серьезный атаках – может быть, я не тот матч смотрю?…
Своими ощущениями я никогда ни с кем не делюсь. Пока хранишь их в себе – они сильны, стоит обсудить с кем-нибудь – расхолодишь и себя и собеседника.
В день матча необходима строжайшая концентрация профессиональной энергии. Есть нити, убежден, посредством которых она передается игрокам. Сколько раз ловил себя на том, что импульс адресатом получен: «передатчик» и «приемник» находились на одной волне.
Не позволяю себе ни на мгновенье отвлекаться во время игры. 30 сентября 1987 года в ответном матче Кубка чемпионов с «Рейнджерс» в Глазго Беланов после столкновения с Макгрегором в середине первого тайма не смог больше играть. Я продолжал смотреть. Атака на наши ворота, высокая передача, Чанов уверенно вышел и забрал мяч. Пока он готовился ввести его в игру, я повернулся вполоборота к скамейке и попросил, чтобы как можно быстрее подготовили к игре Евтушенко – вместо Беланова. Вдруг с трибуны обрушился шквал аплодисментов и криков. Что такое? Взгляд на поле – мяч в наших воротах. На скамейке никто мне не смог толком объяснить, каким образом мяч, находившийся секунду назад у вратаря, оказался в сетке. Только в перерыве выяснили, что Чанов, не дождавшись, пока свои и чужие покинут штрафную площадку, взмахнул рукой и… Мяч сорвался с его ладони, ударился в землю, попал шагавшему вперед Балтаче чуть пониже спины, а уж Маккойст и Фалько ситуацией воспользовались. Курьезных голов бывает не так уж много. Этот я бы поставил на второе место после мяча, заброшенного в свои ворота Шмуцем, армейским вратарем, в матче ЦСКА – «Арарат» в Москве.
В Утрехте даже при счете 0: 2 я сохранял полную уверенность в том, что голландцев в Киеве мы обыграем с таким счетом, с каким нужно. Когда же Демьяненко за семь минут до конца встречи забил гол, который затем назвали «голом надежды», уверенность моя окрепла. Было хорошо видно, что на перегруппировку сил в обороне при нашей смене направлений атак футболисты «Утрехта» затрачивают слишком много времени. Это непозволительная для сегодняшнего футбола роскошь, подобной слабостью грешно не воспользоваться. Тем более что, как мы сообща определили, разбирая матч, отсутствовала логическая связь между содержанием игры и ее исходом.
А на восьмой минуте ответного матча в Киеве общий счет стал 3:1 в пользу «Утрехта»… Гол Крюйса заставил на какое-то время смолкнуть стотысячные трибуны, но не вызвал ни малейших проявлений нервозности у нашей команды. Пожалуй, на скамейке мы переживали больше, чем они на поле. Когда я смотрел видеофильм о Пеле, то обратил внимание, как невозмутимо бразильцы доставили мяч к центру поля после того, как шведы открыли счет в финальном матче чемпионата мира 1958 года. Сравнение уровней матчей, конечно, неправомерно, но реакция на пропущенный гол была аналогичной. Мне показалось даже, что наши игроки, находившиеся в «эпицентре» гола, весело переговаривались и улыбались, доставая мяч из сетки. Уж как ни зол я был на них тогда, а отметил про себя: это – проявление уверенности и класса.
Полное удовлетворение от матча остается только тогда, когда достигнут результат и осуществлено задуманное. Матч с «Утрехтом» в Киеве запомнился именно по этой причине. Четыре мяча в ворота Ван Эде не были пределом для наших ребят, они искусственно притормозили после четвертого, и их можно было
