бюстгальтер. Потом сняла с себя трусики.
– Не стоит раздеваться совсем, – сказала она, – а то вдруг кто-нибудь на нас наткнется. Тогда я скажу, что просто собирала грибы, а тебя вовсе и не знаю.
– Умница. Ну, давай… – Оставшись в трусах, он уселся на бревно, а Энни, не снимая юбки, блузки и бюстгальтера, опустилась к нему на колени и, держась за его плечи, перебросила ноги через бревно. Потом запустила руку под юбку, отыскала его член и направила в себя.
– Ой!.. как хорошо…
Она обвила его руками и крепко прижалась к нему.
– Свалимся назад, – проговорил он, упираясь руками в бревно.
– Ну и что? – Продолжая ритмично двигаться, она положила голову ему на плечо. – А так… совсем другое ощущение… тебе как?
– Отлично.
– Мы еще не падаем?
– Нет, я держусь.
Медленно и ритмично двигаясь, Энни прижалась к нему грудью; потом ее движения ускорились, дыхание участилось. Вдруг она напряглась, застыла на мгновение, и они оба, вместе и одновременно, кончили.
Тело ее обмякло, и она повисла у него в объятиях, с трудом переводя дыхание. Примерно через минуту она сказала:
– Я себя чувствую как самая настоящая шлюха. Просто замечательно! И как нам теперь разъединяться из такого положения?
– Погоди, сейчас встреченный тобой в лесу всадник что-нибудь придумает. – Кит обхватил ее руками, поднялся и отошел на пару шагов от бревна. Энни скользнула по нему вниз и встала на ноги, они обнялись и поцеловались. – Отлично у нас получилось, – улыбнулся он.
–
– Не надо, я хочу остаться так.
– Да неужели? – Она подобрала с земли свои трусики, намочила их в ручье и обтерла вначале его, потом себя. – Вот так. Терпеть не могу ходить, когда что-нибудь прилипает.
– Смешная ты.
– А я себя так и чувствую. Весело, и прыгать хочется. – Она зашвырнула трусики в кусты. – Совсем как ребенок. Не занималась этим вот так, под открытым небом с самой школы. В следующий раз устроимся у тебя в амбаре, а потом в моей машине, на заднем сиденье.
– Можно еще и в мотеле.
– И там тоже.
Он поднял брюки, но Энни остановила его.
– Не надо. Сними-ка трусы. Никогда не видела голого мужика в лесу. Жаль, что фотоаппарата нет. И носки тоже.
Он скинул и то и другое.
– Знаешь, я даже стесняюсь.
– Повернись-ка. – Она подошла к нему сзади и пробежала пальцами по его спине, по пояснице, сжала ягодицы. – Да у тебя одни мускулы!
– Ты что, в тюрьме работала? Можно мне одеться?
– Нет, повернись-ка.
Он повернулся к ней лицом, и Энни провела руками по его груди и животу.
– Я же тебе говорила, что не могу оторваться от тебя… – Она посмотрела ему на живот. – А это что такое?
– Синяк.
– О-о… – Она застегнула бюстгальтер, потом блузку. Кит тоже оделся.
Энни снова отошла к берегу речки и села там на освещенном солнцем пятачке, прислонившись спиной к иве.
Кит подошел и сел с ней рядом.
Энни бросала в воду веточки, наблюдая, как их уносит вниз по течению, кружит вокруг камней.
– Что там между вами произошло, когда он приезжал к тебе? – спросила она.
– Примерно то, чего и следовало ожидать.
– Расскажи.
– Ну, он психовал гораздо сильнее, чем этого требовали обстоятельства, поэтому я сперва подумал, что он узнал о твоем приезде ко мне, и… поначалу я здорово волновался. О тебе.
– Спасибо.
– Но потом он на меня навалился, и тогда я малость заволновался и о самом себе тоже. Однако потом понял, что ему ничего не известно, просто он дурак.
– Он был один?
– Нет. С ним приехал еще один полицейский. Уорд. Ты его знаешь?
– Да, это тот, который постоянно приставлен ко мне. А Клифф дал мне понять, что был один, – добавила она.
Сознавая, что говорить этого не стоит, Кит тем не менее сказал:
– Если бы он был один, живым бы он не ушел.
Энни помолчала, потом проговорила:
– Он просто трус и лгун.
– Он еще и очень опасен, Энни. Будь осторожна.
– Он пока ни разу за всю жизнь не ударил меня. Я знаю, как с ним себя вести.
– Детей ваших сейчас в доме нет, на службе у него неприятности, к тому же и я еще в городе объявился – он может взорваться в любую минуту. Поверь мне.
– А откуда ты знаешь, что у него неприятности на службе? – спросила она.
– Был на том собрании в церкви Святого Джеймса. Ты о нем что-нибудь слышала?
– Да. И, кстати, там были мои родители. С тех пор они как-то странно ведут себя. Насколько я понимаю, там шла речь о Клиффе; но никто не хочет мне сказать, что именно там говорилось. Может быть, хоть ты расскажешь?
– Нет.
Она помолчала немного, потом заговорила снова:
– Я ведь не совсем уж наивна. И знаю, что он погуливает на стороне, но мне как-то не верится, чтобы об этом могла идти речь на собрании.
– Послушай, что я тебе скажу… есть стенограмма этого собрания. Ты Джеффри Портера помнишь?
– Да. Я иногда сталкиваюсь с ним в городе. И с его женой, Гейл, тоже. Они начали встречаться друг с другом еще в школе.
– Верно. Я тут с ними как-то посидел, повспоминали прошлое. Кстати, я им обоим доверяю, и если тебе что-нибудь понадобится, а со мной ты не сможешь связаться, обращайся к ним. Я поговорю с ними и предупрежу на всякий случай.
– Нет, Кит… не надо. Я не хочу, чтобы о нас кто-то знал. Это слишком опасно.
– Слушай, что я тебе говорю. Я знаю, когда можно доверить кому-то свою жизнь. Они надежные люди. Но ты вначале встреться, поговори с ними, а потом скажи мне, что ты о них думаешь.
– Ладно… и у них есть стенограмма собрания?
– Да. Джеффри вчера звонил мне. Они продают ее в городе по пять долларов за копию, и спрос такой, что они даже печатать не успевают. Но ты, конечно, получишь ее бесплатно.
– Кит, что там, в этой стенограмме? Что-нибудь неприятное для меня, унизительное, или еще что?
– Извини, Энни, я не хочу об этом говорить. Они немного переборщили там, на собрании, с выступлениями свидетелей против твоего мужа. Но ничего унижающего тебя там нет. Хотя, возможно, ты и
