Присев на корточки, он взял кол обеими руками, как пику, и сильно ткнул в проулок. Очевидно, он попал собаке куда-то в больное место, потому что она закричала не собачьим, а прямо-таки человеческим голосом.
Андрейка подскочил к Кенгуре, схватил его за плечи и дернул назад. Кенгура, неудобно сидевший на корточках, опрокинулся на спину, стукнувшись затылком об землю. Андрейка крепко притиснул его к земле, а он барахтался руками и ногами, как перевернутая черепаха, и вскрикивал испуганным голосом:
— Ты чо? Ты чо?
Военный шпион-карапуз метнулся к воротам и там пронзительно завопил:
— Сюда! Сюда!
Во двор ворвался Носарь со всеми своими подчиненными, и Андрейка снова попал в окружение…
— Ну и дела! Опять этот шапкинский тут буянит! — удивился Носарь. — Безобразничает в общественном месте и тюковских лупит!
— А он не трожь собаку! — закричал Андрейка. — Я дам безвинных собак калечить! Лучше я его самого покалечу прямо!
— А кто визжит? — спросил Носарь, озираясь и прислушиваясь.
— Да собака… — угрюмо объяснил Андрейка. — Моя собака… То есть она ничья, но немножко и моя…
Партизан подошел к проулку, заглянул и радостно воскликнул:
— Вот она где! А я думаю: куда она задевалась? Это наша собака, с Октябрьского проезда. Бобик!
Его оттеснил Китаец и заспорил:
— Чего болтаешь? Это Муха! Она на нашей улице гдей-то живет!
Наконец в убежище заглянул лично Носарь и всех опроверг:
— Ослы вы все! И даже хуже: ишаки! Какая же это Муха, когда это с нашей улицы Марсик? Я думал, что его убили собаколовы… А чего она какая-то такая?..
— Да этот ваш живодер… — Андрейка мотнул головой в сторону Кенгуры. — Колом ее сейчас!.. А еще раньше все ноги ей дрыном отбил…
Носарева компания примолкла, а длинный Жорка, недобро взглянув на Кенгуру, спросил:
— Это правда?
— Наглая ложь! — завизжал Кенгура. — Пусть докажет!
— Вон тот подтвердит. — Андрейка показал на военного карапуза, который озирался, как зверек, не понимая, что тут происходит… Потом чего-то сообразил и начал рассказывать, тараща глаза и махая руками:
— Правда, правда! Я знаю! Видел сам! Кенгура ка-ак ударил дрыном, а она ка-ак заплачет!.. А он за ней ка-ак побежит! А сейчас так начал туда ширять вон тем вон колом!
Кенгура хотел взять свой сверток, но сверху на него Носарь плюхнулся, аж в свертке что-то разорвалось и затрещало.
— Ну чего… — ныл Кенгура, пытаясь вытянуть из-под Носаря свое барахлишко. — Некогда мне тут возиться… На репетицию запаздываю!.. Что ж мне, на репетицию через вас опаздывать, что ли? Пусти!
— Подождешь, — сказал длинный Жорка.
— Да чего же ждать-то?.. На репетицию опоздать, да?.. А если у меня спектакль скоро?
— Ты зачем собаку бил? — допытывался длинный Жорка, не обращая внимания на его нытье. — Что она тебе сделала?
— А чего она… Бродячая… Их ветнадзор разрешает уничтожать… Они заразу разносят…
— Ты сам заразный! — закричал Андрейка, подскакивая к Кенгуре. — Я все время с ней вожусь — где она меня заразила? Покажи! И других тоже… Ты сам заразнее ее! Вон у тебя около носа какая-то зараза торчит!..
Кенгура молча пятился, трогая болячку под носом, а Андрейка расходился все больше:
— Раз ты заразу не любишь, то сейчас я тебя еще побольше заражу!
Он поднял с земли тряпку, выпачканную чем-то липким и противным — явно заразным, и хлопнул Кенгуру по щеке.
Носарь заржал, а за ним и все подчиненные. Кенгура, обтираясь рукавом, пытался спрятаться от Андрейки за их спинами, но они его не пускали и выталкивали вперед.
— Что же вы, ребята? — жалобно голосил Кенгура. — Как вы можете терпеть, чтобы чужие своих трогали!
— Ты теперь не наш! — сказал ему длинный Жорка и торжественно провозгласил: — С сегодняшней минуты ты объявляешься вне закона. Как мучитель живых существ!
Догадливый военный карапуз запрыгал около Кенгуры, радостно крича:
— Ага, попался! Ага, попался! Сейчас тебе влетит!
Длинный Жорка обратился к Андрейке:
— Он тебя бил?
— Да ну-у… — скромно пожал плечами Андрейка. — Я об себе не забочусь… Мне собаку жалко!..
— Хочешь вызвать его на поединок?
— Стукнуться… — пояснил Носарь.
Кенгура заныл еще жалобнее:
— Да зачем это нужно?.. К чему такая… щепетильность?.. Если у меня репетиция? Носарь, ну отдай же мой реквизит!.. Он не мой, а драмкружковский…
Зато Андрейка гордо ответил:
— Всегда и всюду!
— Нужно устроить поединок по всем правилам… — размышлял длинный Жорка. — Турнир, понимаете? Или, на худой конец, дуэль… Сперва выработаем церемонию такого рода…
Но Носарь запричитал еще жалобнее Кенгуры:
— А грибы! Да Жорка! Да что же это такое? Да оберут там все грибы, пока мы канителиться тут будем! На кой нам эти церемонии?
— Только сейчас прошли бабы с кошелками… большое число! — с надеждой подтвердил Кенгура.
Но зря он радовался.
— Пускай они пока временно тут подерутся, а то прямо некогда!.. — решил Носарь.
Кенгура понял, что ему не уйти, ослабел в коленках и сел на бочку.
— Артистом себя вообразил! — насмехался над ним Китаец. — Тебе в собаколовы нужно идти…
Длинный Жорка, любивший, чтоб все делалось торжественно и по правилам, оглядел двор и согласился:
— Ладно! Можно так устроить: кулачный бой на Москва-реке, как у купца Калашникова! Знаешь про него? — спросил он у Андрейки.
— А как же! — ответил Андрейка. Он и сам себя считал немного похожим отчасти на купца Калашникова, отчасти — на Кирибеевича.
И пока длинный Жорка с Китайцем палками очерчивали круг на земле, а Партизан и Барсук выбрасывали оттуда щепочки и камушки, он, выпятив свою богатырскую грудь, начал тяжело похаживать и расправлять мощные плечищи, жалея, что нет у него таких, как у купца Степана Парамоновича, особых боевых рукавиц, которые тот перед боем натягивал. Да и враг мало походил на красивого и удалого опричника Кирибеевича, а больше всего был похож на перепуганного кенгуру: вот-вот ускачет громадными прыжками.
Когда круг был готов, Андрейка подбоченился, вышел на середину, а Кенгура, неумело выставив впереди себя кулаки, встал на самом краю.
— Чует мое сердце, — убивался Носарь, — оборвут там все грибы, останутся нам одни стопки! Начинайте, что ль, а то прямо некогда!..
Кенгура не трогался с места… Тогда Андрейка подошел, размахнулся и ударил его, как доблестный
