Дома Дима показывался редко. Где ночевал – неизвестно. Легче всего его было найти бродящим по городским улицам, и, чаще всего, у лесополосы, идущей вдоль железнодорожной насыпи.
При этом выглядел Дима на первый взгляд вполне прилично. Не новые, но не слишком и потрепанные джинсы. Не особенно заношенная камуфляжная куртка. Старые, но не рваные башмаки. Более того, на его носу красовались очки с целыми стеклами. Лицо было не истощенным, и даже вполне упитанным. Тугие щеки и короткий вздернутый нос обгорели на солнце до малинового цвета, но так бывает и у вполне благополучных профессоров, если супруга заставила их в выходные дни ремонтировать крышу дачного домика или у младших научных сотрудников, провалявшихся все воскресенье на пляже.
И только, если рассматривать Диму более пристально, ощущалось – что-то не так. Одежда была какая- то не домашняя, будто пропитанная холодной дождевой водой и покрытая лесной пылью. Пахло от него дымом костра, и в глаза ему смотреть почему-то не хотелось. Хотя человек он был совсем не агрессивный и ничего плохого о нем никто сказать не мог.
Даже, наоборот, однажды он, увидев, как захлебывается в воде маленькая девчонка, которую подхватило и понесло течением, бросился в реку и вытащил ее на берег. И все же, обыватели боялись бывшего научного сотрудника и старались обойти его стороной.
– Здравствуйте, Дима! – подходя, подал ему руку Бебут. – Как ваши дела?
– Здравствуйте, Ермолай Николаевич! – вежливо и с достоинством ответил Дима. – Спасибо, неплохо. Прошу, в мой кабинет.
Дима сделал шаг к зеленой стене и, протиснувшись между кустами, нырнул во тьму лесопосадки. Ермолай раздвинул ветки и последовал за ним.
Здесь было сумрачно, кроны деревьев над головой сошлись так плотно, что образовали сплошной свод. Пахло грибами. Устланная листвой земля под ногами слегка пружинила. Через десяток шагов они оказались на маленькой прогалине между деревьев. На ней стоял большой. ровно спиленный пень. На пне – бутылка водки, буханка черного Бородинского хлеба и соленая килька в полиэтиленовом мешочке.
– У меня сейчас полдник, Ермолай Николаевич. – степенно произнес Дима, указывая на пень. – Прошу вас, присоединяйтесь!
– Спасибо, Дима. С удовольствием. – ответил майор.
Дима достал откуда-то из-под пня два граненых стакана. Подул в них, посмотрел, поместив в пробивающийся сквозь листья солнечный луч, и удовлетворенно кивнул.
Вытянув из кармана куртки медицинский скальпель, он аккуратно отрезал от хлебной буханки несколько тонких ломтиков.
– Немного водки? – светским тоном осведомился он.
– Благодарю вас, Дима, я – на службе. И у меня еще масса дел. Прошу понять меня правильно. – в таком же стиле ответил Ермолай.
За два года знакомства он хорошо узнал Диму Пилау и понимал, как с ним нужно разговаривать.
Дима взял кусочек хлеба и положил сверху кильку без головы.
Затем, он, не морщась, выпил налитый на два пальца стакан, выдохнул и поднес ко рту пряно пахнущий бутерброд.
Беря с него пример, Бебут взял горбушку, приладил к ней серебряную рыбку и откусил. Вместе с бутербродом в рот попал и свежий пластик зеленого воздуха, настоянного на кленовой листве и травяных зарослях. Это было так вкусно, что Ермолай с удивлением понял, – ничего лучшего он в своей жизни и не пробовал.
– Хочу сказать, что вы, Ермолай Николаевич, приехали в наш город вовремя. – произнес Дима, закончив жевать и, наливая себе новую порцию кормиловской водки.
– Почему, вам так кажется, Дима? – спросил Ермолай, делая себе еще один бутерброд.
– В нашем городе появился Он.
– Кто Он? Дима. Вы не могли бы высказаться яснее? – попросил майор.
– Электрик. – ответил бывший младший научный сотрудник.
– Электрик? – удивленно приподнял брови Бебут.
– Он. Я видел многочисленные знаки. – внимательно посмотрел на Ермолая своими нездешними глазами Дима.
– Какие знаки? – спросил майор.
– Сгоревшая машина, сломанные электрическим ударом деревья, насквозь пробитые силовым разрядом бетонные стены.
– Машина, это та, что два дня назад на переезде сгорела?
– Да. Дело рук Электрика.
– Почему вы так думаете, Дима? Есть мнение, что машина загорелась от неисправной электропроводки…
– Мне представляется это мнение ошибочным. – сказал Дима.
По мере того, как он пил, лицо его разгоралось, но ни в мимике, ни в голосе не было даже следов опьянения.
– А вы что, видели этого Электрика, Дима?
– Нет. Не видел.
– А почему же, вы так уверены, что этот Электрик сжег машину?
Дима помолчал, сосредоточился, пожевал губами и сказал:
– К сожалению, я не могу привести общепринятых аргументов. Рассматривайте мое мнение, как экспертную оценку по предложенному вопросу.
За время общения с Димой Пилау, Ермолай убедился, – бывший младший научный сотрудник никогда не говорит пустого. Но он также знал, что Дима говорит только то, что хочет. Или может. И пытаться вытянуть из него что-то сверх того не возможно.
– Э! Дима! – вдруг раздалось из листвы, и меж ветвей просунулась темная небритая физиономия. – Ты што жа меня-то не дождался? Я фруктик принес.
Из кустов вынырнул небольшого росточка мужик и вытянул перед собой ладонь, на которой весело светилась желтыми боками маленькая дынька.
– Сева, подожди в парке! – строго взглянул на него Дима.
Сева положил дыньку на пень и тут же растворился в лесополосе.
– Простите меня великодушно, но я не могу сообщить вам ничего дополнительного к тому, что уже сказал! – повернулся Дима к Ермолаю. – Впрочем, я не уверен, что мне вообще нужно было говорить об Электрике.
– Почему?
– Потому, что, все равно, остановить его невозможно. Электрика может остановить только сам Электрик. В сущности, все зависит от его убеждений и моральных качеств. Если они не противоречат данной нам свыше морали, то нам нечего опасаться. Напротив, обладая такой силой, он может стать Защитником. Если же нет, если его внутренние убеждения не включают в себя моральных норм, Он уничтожит все вокруг. Но, может быть, так и надо.
– Кому надо?
Дима подумал.
– Судьбе. Я бы не стал употреблять слово Провидение. Это слишком ответственно.
Майор вынул бумажник, отсчитал несколько денежных купюр и вручил их агенту, носящему в секретных списках внештатных сотрудников псевдоним «Мистик».
Мистик с достоинством взял деньги и спрятал их в карман своей пахнущей диким лесом камуфляжной куртки.
Разговор с Димой ничего не прояснил, но только усилил появившиеся у Бебута подозрения. Майор знал, за всем, что говорит Мистик обязательно кроется какая-то реальность. Димино сознание может ее неузнаваемо изменить, извратить, деформировать. Все так. Но все-таки в основе его сообщений всегда лежит нечто, имевшее место в действительности.
И это было хуже всего.
9. В Казачьих казармах
Весь Кормиловск можно проехать минут за пять.
