Лапкина у меня нет. Сам подумай, ну что такому большому человеку, в моих развалинах делать?
– Украине гражданка Цеклаури не нужна. Тут ты, прав, Капитан. – склонив голову набок, будто рассматривая картину, проговорил Артур Павлович. – Гражданка Цеклаури тебе нужна. Тебе! А то, что Лапкина у тебя нет, вот это ты неправду сказал! У тебя он. Лучше отдай.
– Нет его здесь. Если хочешь, сам проверь! – повернул белки в сторону казарм Капитан.
– Ты из меня дурака-то не лепи! – зазвенел сталью голос Крышковца. – А то мне нечего делать, как по твоим развалинам лазить! Не хочешь меняться – не надо! Подавись ты своим Лапкиным, а я поехал! Я – в Москву, а Валерия Леонидовна на ридну Украйну, до Киева!
– Капитан, да что ты с ним разговоры ведешь? – подала голос Валерия Леонидовна. – Нехай он меня забирает… Да ты не грусти! Долго наша разлука не продлится. Что, разве они первые ридной неньке Украйне дюже добрый подарок хотят зробить, таку гарну кралю привезти, да уси что-то не выходит!… Не горюй, хлопче, и нынче не зробится. Соскучиться не успеешь, а вот она уже и я прийду…
– Слушай, Капитан, что-то твое лицо мне знакомо… – внимательно вгляделся в стоящего перед ним человека Крышковец. – Мы с тобой раньше нигде случаем не пересекались, а?… Кого-то ты мне напоминаешь… Ну, ладно, это – потом… Сначала – Лапкин.
Хозяин Казачьих казарм молчал, но Ермолай видел, как раздуваются ноздри его орлиного носа.
Становясь предвечерним, небо постепенно темнело. На Востоке, над тайгой сверкнуло. Молнии отсюда видно не было. Просто половину небосвода на секунду озарил мертвый цинковый свет. Воздух стал плотным, как резина. Время остановилось. Легкие перестали дышать, а сердца пропустили очередной удар.
Наконец, ударило:
Ба-ба-бах! Дидах-дидах-дидах!
Чтобы снова ощутить себя живым, хотелось что-то сказать или хотя бы резко тряхнуть головой.
– Не хочешь, выходит, по-хорошему? – сжал губы Крышковец. – Ну, хозяин – барин!… Жаль, что разговора не получилось. – демонстративно вздохнул он. – Не ожидал я от тебя… Лапкин тебе дороже твоей женщины оказался! Не ожидал! Ты на вид вроде настоящий мужик, а оказалось… – он пренебрежительно махнул рукой. –Ну, как знаешь!…
Однако, Артур Петрович не уходил. Медлил. Профессионально выжимал из ситуации все возможное.
Майор прикинул, как можно освободить руки от захвата. Он решил резко дернуться вперед, а, когда фиксирующий локти невидимый боец, инстинктивно рванет его тело назад, всем корпусом поддержать это его движение и упасть спиной на противника. Скорее всего, они оба окажутся на земле. При этом, держащий его человек упадет спиной, а Бебут окажется лежащим на нем, как на матрасе. После удара о землю противник должен разжать руки и даст ему возможность освободиться.
Но вышло так, что майор поступил по-другому.
Переступив ногами, он наткнулся правой ногой на ботинок человека, который его держал. Конечно, для силовика такая стойка, подставляющая ногу под удар, была ошибкой.
И Бебут решил ей воспользоваться.
Он двинул каблуком по носку ботинка, услышал крик и, почувствовав, как ослабли удерживающие его руки, правым локтем ударил противника под правое ребро. Руки силовика разжались и, освободившийся Бебут резко отскочил в сторону.
Охранник с искаженным лицом присел и схватился рукой за ботинок, в котором горела болью получившая удар нога.
Ситуация оказалась для охранников неожиданной. Подобной прыти от провинциального милиционера они не ждали. Бойцы застыли на месте. Но через секунду они должны были придти в себя и броситься на майора.
И тут вдруг из-под арки кто-то громко крикнул:
– Вы не меня ищите?
Взгляды присутствующих оторвались от Бебута и обратились к Казачьим казармам.
Из-под арки вышел и быстрым шагом направился к ним круглоголовый светловолосый человек среднего роста. Он был одет в строгий костюм, белую рубашку и вишневую галстук-бабочку. В левой руке идущий держал папку для бумаг.
Со стороны Казачьих казарм к адмиральской группе быстро приближался Семен Сергеевич Лапкин.
30. Кто же хозяин завода?
Семен Сергеевич подошел.
Он остановился напротив Крышковца.
– Добрый вечер, Артур Павлович! Вы не меня ищите? – осведомился владелец маслосырзавода.
– Представьте, вас, Семен Сергеевич! – с чувством облегчения ответил адмирал.
– А что случилось? – наклонил круглую голову Лапкин.
– А ничего не случилось. – улыбнулся Крышковец. – Ровным счетом ничего. Просто вы забыли, что сегодня мы должны были подписать с вами договор о покупке нашим концерном вашего завода.
– Не совсем так. – пожевал губами Лапкин.
– Что значит, не совсем так? – приподнял брови адмирал. – Вы же сами в присутствии свидетелей, – Артур Павлович обвел стоящих у него за спиной людей рукой, – обещали сегодня подписать договор! Разве нет?
– Я обещал сообщить вам сегодня решение акционеров по поводу продажи завода. В присутствии свидетелей, – Лапкин повторил круговой жест адмирала, – я сказал вам: каким оно будет, так я и поступлю.
– Семен Сергеевич! – повысил голос Крышковец. – Мы с вами взрослые люди. У вас – контрольный пакет акций. Чтобы не решили остальные акционеры, решающий голос за вами! Решение собрания акционеров – простая формальность. Разве не так?
– Не так. На момент моего разговора с Дроздецким, я, действительно, являлся владельцем контрольного пакета акций. А сейчас – нет.
– Вы их продали? Кому? – сделал шаг к Лапкину адмирал.
– Нет. – покачал головой Лапкин. – Не продал. Дело в том, что в акции завода я в свое время приобретал за счет ссуды, предоставленной мне одной коммерческой фирмой.
– Ну и что?
– Согласно договору, заключенному с этой фирмой, в срок, до минувшего вторника, я должен был вернуть ей ссуду с процентами. В противном случае, все приобретенные мной акции переходят в ее собственность. К сожалению, я не смог вернуть деньги и со вчерашнего дня контрольный пакет акций, а значит и завод, мне уже не принадлежат…
– Что-что? – снял очки Крышковец, словно намеревался вступить в кулачную драку.
– К моему горькому сожалению, со вторника акции перешли в собственность фирмы, три года назад ссудившей меня деньгами. Это зафиксировано соответствующими регистрирующими органами. Вот, здесь в папке все документы… Можете ознакомиться! Мне незачем вас обманывать… – генеральный директор и бывший владелец Кормиловского маслосырзавода с удрученным видом протянул адмиралу папку.
Крышковец раскрыл ее и стал перебирать бумажные листы.
– Вы отдали завод за три миллиона рублей! – изумленно произнес адмирал, подняв глаза на спокойно стоящего Лапкина. – А мы предлагали вам три миллиона евро!
– Когда я покупал акции у работников завода, они почти ничего не стоили… А три миллиона рублей были для меня большой суммой… – вздохнув, пояснил Семен Сергеевич.
– Но, почему вы не обратились к нам? Разве мы бы не нашли для вас эти жалкие три миллиона рублей?
– Так сложились обстоятельства… Понимаете, они на меня давили… – ответил Лапкин.
– Кто давил? Что это за фирма? – Крышковец стал перебрасывать страницы документов. – Какая-то кампания «Тепоник»… – он пожал плечами. – Что это? Кто это? Откуда они взялись?
– Я их мало знаю… Собственно, все дела я вел через адвоката… Его фамилия Рид… Он член областной адвокатской палаты… Да в бумагах есть его фамилия и данные…
– Не морочьте мне голову! Что же вы совсем не знаете людей, у которых брали деньги под такой кабальный договор займа? – начал выходить из себя Артур Павлович.
